— Аиша, это Игора, моя стародавняя знакомая, педагог. Работает с умственно неполноценными мальчиками в Америке, но вот приехала сюда на фестиваль, как это славно. Мы всегда встречаемся с ней здесь.

"А с этой он тоже спит?" — подумала я, — "Ни свежести, ни красоты, она усталая, какая-то загнанная".

И тут Игора заговорила. Она говорила спокойно, размерено, мало жестикулируя одной правой рукой, растягивала слова. Взгляд ее потухший, из полуопущенных век нисколько не изменился, чем-то она напомнила мне статую.

Что-то пленительное было в говоре, в манере этого единственного жеста кистью. Через три минуты она показалась мне чуть ли не вдовствующей регентшей Анной Австрийской. Тонкая узкая рука легла на подлокотник и Игора замолчала. Я попыталась припомнить о чем она говорила, но не вспомнила. Они с Максимусом говорили о только им понятных вещах. Я сидела и только слушала, то что они говорят, смотрела на то, как они это говорят. Не любоваться Игорой было невозможно. В ней все было притягательно, но почему? Этот вопрос я стала задавать себе все чаще. Мне интересно стало понять.

— Аиша, ты что принесла? — фыркнул Максимус, — Дамские зубочистки кури сама, пожалуйста. Ладно, посылать еще раз не буду, но в следующий раз возьми обычные нормальные сигареты, без завихрений, будь проще.

Игора слегка улыбнулась, глядя на него.

Я потянулась к столику, взяла сигарету и зажигалку, неумело закурила и стараясь не кашлять в упор посмотрела на Максимуса.

— Ты что делаешь?

— Курю. Вы сказали курить, я и курю.

Игора тихо улыбнулась в ее глазах появилось что-то похожее на интерес. Максимус подавился и мрачно, злобно посмотрел на меня.

— Здесь курить ты не будешь! — процедил он, — Женщина не должна курить!

— Да? — легко подняла брови Игора, закуривая.

— О, Боже мой, Игора, ну, ты, хотя бы ты поддержи меня. Я давно бросил, но только обстоятельства исключительной важности принудили меня снова портить свое здоровье. Ты один раз докурилась уже, милая, до инсульта, забыла, как это бывает? — рыкнул на нее Максимус.

— Нет, не забыла, — равнодушно затянулась Игора, — но ты сам сказал ей: "Кури!", на ее месте я бы поступила точно так же.

— Ах, милые, что же вы со мной делаете-то! — Максимус отошел к окну, открыл его и закурил, сидя на подоконнике. Он все еще нервничал, курил частыми большими затяжками.

— Ох, в окно вывалюсь, как голова кружится, — улыбнулся он нам.

Игора опять легко улыбнулась шутке и обратилась ко мне.

— А что вас свело в ним? Мы знакомы уже лет тридцать. И я никогда не думала, что молодая красивая девушка будет у него просто на побегушках.

— Я не просто на побегушках, — пожала плечами я, чувствуя как голова моя медленно вращается и мучительно хочется кашлять, — Максимус меня учит.

— И чему же?

— Я хочу из этого чучела сделать человека.

Игора обернулась на Максимуса.

— Дуралей, — сказала она, — прелестная девушка тут сидит передо мной,

— Внутри пуста, в голове хорошие мозги, но абсолютно ничем не заняты. А про одежду… Ну, так задал я направление, вроде сама справляется пока. Раньше она в каких-то авоськах ходила.

Игора посмотрела на меня пронзительно и, затянувшись последний раз, затушила сигарету.

— В тебе что-то есть. Постарайся это найти. Это было бы полезно. Ладно, друг мой, я пойду, — Игора поднялась. Я удивилась, она была очень высокой женщиной.

— Игора, может останешься? — Максимус соскочил с подоконника.

Игора посмотрела на него и села обратно:

— Я ждала пока ты предложишь. Я же не отказывалась никогда.

— Еще бы ты отказывалась, радость моя.

Я шумно выдохнула воздух. А я-то о ней была лучшего мнения.

Всю ночь я не спала, я взяла кое-что из списка в убогой гостиничной библиотеке, курила и читала. Иногда я отрывалась, чтобы посидеть на подоконнике и полюбоваться на свет маяка. Игора нравилась мне тем больше, чем я думала о ней и ее словах. В ней была сила, сила ума, а не тела, красота выражений, жестов.

За всю мою жизнь Игора была первой женщиной, на которую мне захотелось стать похожей.

Игора вышла из спальни часов в семь утра, когда я сбилась со счета чашек кофе, которые выпила.

— Что читаешь? — тихо спросила она.

— "Евгений Онегин"

— И как тебе?

— Жуткая чушь.

Игора улыбнулась.

— Вам сделать чего-нибудь?

— Я не ем по утрам, — отмахнулась она, — А почему чушь, это великое произведение мировой литературы?

— Не знаю, как там было тогда, но сейчас это уже невозможно. Вообще, мне, кажется, что что-то не то происходит. Хозяин… неплохо ко мне относится, но совершенно ничему не учит. А что он вытворял со мной пока мы плыли сюда, — я грустно усмехнулась.