(Некоторые в растерянности повторяют за ним: «Отправление днем! Отправление днем!» Приближаются охранники, изобретатели расходятся.)

F. (единственный остается сидеть, глубоко задумавшись, уставился на охранников, словно собрался их заколдовать, и кивает головой с видом полной убежденности). Ошибки быть не может. Надо просто-напросто превратить их в статуи… Только и всего.

C. (быстро встает, делает руками несколько пассов — гипнотизирует отвернувшихся охранников и сообщает остальным изобретателям). Ага! Пошло дело! Вот-вот получится, недолго осталось, они уже гладкие… затвердевают… (Тут охранники двинулись с места.)

Вот хитрюги! Успели-таки!

B. (хихикая). А что, если их превратить в трубы, ту-ту… ту-ту, в трубы от паровозов, ту-ту… ту-ту… ту-ту, ту-ту, ту-ту (изображает отходящий поезд и машет рукой, словно прощаясь). Адиос! Адиос!

D. (кротко, к В.). Брось ты их, давай лучше я уйду.

А. (который до сих пор нервно ходил взад-вперед, останавливается перед ними). Не волнуйтесь. Мои татары уже тут, неподалеку. Сегодня ровно в два часа будут здесь, даю слово. Ровно в два. (Жестом показывает, что они все сровняют с землей, и быстро уходит.) Вот и конец нашим сыщикам-прыщикам!

Бог-Отец (тоже с возмущением взирает на охранников). Что ж, грешники, закоренелые в пороке перед лицом моим, вы сами виноваты. (К изобретателям.) Отдаю их вам. (Уходит с видом судьи.)

C. (глядя вдаль). Скольких я превратил в равнины! Видите эти просторы? Всё бывшие охранники! И вот это дерево — бывший охранник. Хитрющий малый. Я его подловил, пока он спал. Нужно было просто поставить его на попа…

На эту панораму ушло порядочно охранников. Из тех, что остались, сделаю еще несколько холмов вон там (показывает точку вдалеке на горизонте). Сегодня днем… покажу вам мой край, каждую мелочь. Край, где все сделано из охранников.

А. (возвращается на сцену со злобной миной, наклоняя голову влево-вправо, подходит к E., берет его за одно ухо, потом за другое). Пойдет! Дай мне одно! Это или это — какое хочешь. Я верну. Верну слух всем глухим. (Е. с воплем убегает. Берет за ухо С.) Подойди-ка. Дай посмотреть. Давай сюда. Я тебе его сразу верну, и оно будет шикарно обустроено. Я выстрою в твоем ухе город. Потрясный город, давай, а? Город по моему вкусу, поезда туда-сюда, метро и киты тоже — раз ты сам хотел. Да, киты. Китов — сколько душе угодно. (Возбужденно.) Воздушных китов, и ныряй, пари, бултыхайся — стартуйте, дирижабли! (С. тем временем вопит от боли в ухе, которое А. не отпускает.) Вот будет шуму! Кругом киты. Не спрячешься. А вот и они. Кто тут собрался на попятный? (Появляются охранники.)

(Декламирует.) И тут он, не раздумывая, бросился во чрево кита. (Кидается на охранников, его хватают, но он рвется вперед с каждым новым выкриком.)

И тут он скрепя сердце ринулся во чрево кита. (Чуть отступает и опять бросается на охранников — ярость придает ему силу.)

…

И тут он, закрыв глаза, бросился во чрево кита!

…

И тут, отбрасывая горы безжизненных тел… (Но его уводят.)

С. (который не двинулся с места и считал охранников, неторопливо о чем-то размышляет). Еще семь ив посадить! Завтра и приступим… А может, семь рощ… или сделаем семь… холмов, да, решено, семь холмов, так будет верней.

Занавес

Кого от известия, что он станет отцом, не бросало в ледяной нот, за которым следом идет ледяное бешенство, а потом уж — смутная радость и вместе с ней — отвращенье и ненависть к этим червячкам, надо же, только и ждут, как бы появиться на свет, зацепиться в этом мире, где с таким трудом, в напряженье, едва дыша, уже бродим мы.

Кто не чувствовал, как зашаталась на нем малюсенькая, ничтожная — а все же корона, не ощутил, как к бесчисленным путам, которыми мы и так уже связаны, добавляется новая и прочнейшая якорная цепь?

Эта цепь превратится вскоре в сотню цепей, и останется уже навсегда, и пойдет тянуть вас, как сотня буксиров, причем в разные стороны сразу.

А женщина между тем, хотя ей уже заранее не по себе и голова у нее идет кругом, ждет не дождется первых коварных пинков этого мягкотелого злодея, а только дождется — застынет как вкопанная, извинится перед теми, кто рядом, отвернется, задрожит с головы до пят, и станет ей страшно, невероятно страшно.