– Ты имеешь в виду – что новенького у Осборнов?

Отэм лишь кивнула в ответ.

– Особых новостей нет. Харриет, жена Джорджа, только что вернулась из поездки в Париж. Би, жена Хомера, посещает церковь; она и еще несколько женщин организовали что-то вроде приюта для детей. Хомер мэрствует, Джордж носится туда-сюда, на побегушках у старшего братца. О Дэйле мало что слышно. Он странный, настоящий затворник.

– Благотворители, – сказала Отэм. – Они все кажутся такими лилейно-белыми. Неужели в этом семействе не происходит ничего предосудительного?

– Я, во всяком случае, ничего такого не слышала. Дуглас содержит какую-то женщину, которая живет в городе, но это чепуха. Он мужчина, к тому же вдовец.

– А что Брайан? Приезжал летом домой на каникулы?

– Нет. Я слышала, он провел лето на Ривьере. Да, еще он расстался со своей девушкой. Лайза Олбрайт вышла замуж за мужчину из Луисвилла.

Отэм не интересовала ни Лайза Олбрайт, ни то, за кого она вышла замуж, однако девушка почувствовала удовлетворение оттого, что разрыв между отцом и сыном углублялся. Она улыбнулась:

– Как печально.

Элла тоже усмехнулась:

– Как относится Молли к твоему браку с Эвереттом? Она тебя допрашивала?

– Ни слова не сказала. Видно, догадалась, что я вышла за Эверетта из-за бара. У тети Молли есть такая способность – смотреть на кирпичную стену и видеть, что происходит по другую сторону. – Отэм помолчала и улыбнулась. – Пришлось, конечно, поуговаривать, но тетя Молли в конце концов согласилась погостить несколько недель у нас. Надеюсь, что удастся задержать ее подольше. – Она посмотрела на часы, встала и поставила недопитый стакан на стол. – Я бы рада остаться и поболтать, Элла, но у меня здесь кое-какие дела, и мне надо их закончить до закрытия магазинов. Я пробуду в Кентукки еще несколько дней. Почему бы тебе не привести к нам Клиффа завтра вечером? Устроим фуршет. А потом убежим и потреплемся. Ты мне подробно расскажешь о своем шоферюге.

Элла кивнула и широко улыбнулась:

– Звучит заманчиво. Мы придем.

Они вместе прошли через закусочную. Отэм попрощалась и поспешила к своей машине. Двигатель чихнул, завелся, и Отэм отъехала от тротуара. Лицо ее стало спокойным и серьезным, она повернула в сторону пригорода.

Отэм стояла на коленях возле могилы Лонни. Подчиняясь внезапному порыву, девушка пошла в лес около дома Молли и нашла кустик васильков. Цветы уже завяли, но они снова распустятся, когда придет весна, ярко-синие, такого же цвета, как глаза Лонни. Выкопав ямку с помощью ложки, которую она взяла у Молли, Отэм посадила цветы около самой могилы.

Могильный холмик просел, на нем выросла трава. Маленькая, невзрачная табличка лежала на земле, надпись на ней выгорела под солнцем. Отэм посмотрела на то место, где покоился Лонни, и ничего не почувствовала, положила руку на землю, и снова не ощутила ничего. Все говорили, что Лонни мертв, похоронен под мягкой зеленой травой, но все они ошибались. Лонни не умер. Все, чем он был, живо, накрепко заперто в тайном месте.

Девушка встала с коленей и не оглядываясь вышла с кладбища. Она поехала в город в мастерскую и сделала заказ на установку надгробного камня на могиле Лонни. Закончив с этим делом, снова поехала на окраину. Миновав несколько кварталов, свернула к Майнерз-роу. Домишки, лепившиеся один к другому, выглядели даже еще меньше и грязнее, чем в ее воспоминаниях, воздух был пропитан вонью нищеты.

От их дома осталась лишь груда обугленных головешек, но Лонни все равно был там: он насвистывал под душем, колотил молотком по ветхой двери, которая так и не перестала скрипеть, сидел склонившись над учебником, хватал ее, чтобы быстренько поцеловать, и этот поцелуй становился долгим и нежным, шептал: «Люблю тебя, сладкая».

Губы у нее задрожали, и Отэм резко нажала на акселератор, уезжая прочь от Майнерз-роу, от нищеты и смерти.

Она не сбавляла скорости, пока не домчалась до центра города. Остановилась перед светофором, рассеянно поглядывая на дома, суд, аптеку, банк. Люди шли по своим делам, но одна фигура выделялась среди остальных. Отэм уставилась на этого человека, ее сердце забилось сильнее. Мужчина был высок, светловолос, держался с достоинством. У него была крепкая, подтянутая фигура, широкие плечи. Он только что вышел из банка и остановился у края тротуара, меньше чем в десяти футах от ее машины.

Она видела его лицо только на газетной вырезке, но там оно было нечетким. Отэм всегда казалось, что он старый, однако выглядел он моложе Эверетта. У него были ясные голубые глаза, выступающий подбородок, на лице было всего несколько морщин. Здоровый, крепкий мужчина, старшая, более опытная версия своего сына Брайана. «Нечестно, нечестно», – пробормотала Отэм. Вот он пошел, беседуя с каким-то блондином, а Лонни в это время спит в земле.

Она сильно вдавила педаль акселератора в пол и развернулась, не обращая внимания ни на сигнал светофора, ни на другие машины. Раздались гудки, заскрипели тормоза, завизжали шины, но Отэм не уменьшила скорость. Она неслась вон из города, теперь уже зная, что пойдет к Ллойду Мэрфи. Она пойдет к самому дьяволу, если он даст ей то, что она хочет, то, что она должна получить.

Глава 16

Молли никогда не уезжала далеко от Тэтл-Риджа, и Отэм хотелось показать ей чудеса Сан-Франциско. В «Мэрфи» она взяла недельный отпуск и попыталась запихнуть как можно больше достопримечательностей в семь коротких дней. Молли впервые в жизни попробовала лангустов на Рыбацком причале, а в Чайнатауне съела свой первый чау-йок. Они проехали по мосту Золотые Ворота, полюбовались Бэй-Бриджем на закате солнца, устроили пикник в Линкольн-парке и спустились по серпантину с Ломбард-стрит. Они ходили по музеям, катались на фуникулере, посетили Ноб-Хилл, поднялись на лифте на самый верх башни Койт. На этом их экскурсии закончились, и Отэм вернулась на работу.