Через восемь минут после взлета самолеты пересекли невидимую линию границы. Здесь, на высоте, уже светило солнце, а внизу оно еще скрывалось за горизонтом. Польша, досыпавшая последние мирные минуты, была подернута предутренней дымкой.

На цель выходили вдоль четкой линии железной дороги Тильзит — Познань. Вот впереди показался крупный город, стоящий на правом берегу Вислы. Восходящее солнце позолотило древние готические соборы святого Яна и святого Якуба. Порозовели и руины разрушенного замка крестоносцев, расположенные между старым и новым городом.

Карл много раз изучал по крупномасштабным аэрофотоснимкам аэродром Тарунь, где размещались летная школа и 4-й авиаполк. Объект удара находился почти в центре аэродрома. Это была стоянка дежурных истребителей ПЛЗ «Волк». [34] Аэродром прикрывался зенитной батареей.

Польские истребители «Волк» значительно уступали Ме-110 и в скорости, и в вооружении. Против двух пушек и шести пулеметов «мессершмитта» «Волк» мог противопоставить только одну пушку и два пулемета. Словом, самим «мессершмиттам» они были не очень страшны. Но за авиаотрядом Шрамма шли для работы по Таруни пикирующие бомбардировщики Ю-87, которые, имея слабое оборонительное вооружение, были почти беззащитны против истребителей.

Если звено фон Риттена не помешает взлететь «Волкам», те смогут дать крепкую взбучку пикировщикам, которые должны уничтожить самолеты на стоянках, склады с горючим и боеприпасами, казармы с личным составом.

На аэродроме Тарунь все было спокойно. По-видимому, никто не ожидал налета.

В первом заходе звено Карла сбросило бомбы на дежурный домик и самолеты, стоящие в готовности к вылету. Во втором истребители обработали эти же цели огнем из пушек и пулеметов, а затем стали в круг над аэродромом.

На земле пылали шесть костров. Горели пять самолетов и дежурный домик.

Ниже прошли «мессершмитты» группы Шрамма и сбросили бомбы на стоянку 4-го авиаполка.

Вдруг рядом с самолетами звена вспухли разрывы зенитных снарядов. Самолет Карла проскочил через облачко взрыва, которое на долю секунды затмило солнце. В кабине запахло сгоревшей взрывчаткой. Зенитки открыли огонь хотя и с опозданием, но довольно метко.

— Эрвин, ты видишь, откуда стреляют эти хлопушки? — спросил он у приятеля.

— Вижу.

— Поработай по ним, а я атакую пару самолетов, запустивших моторы.

— Есть! — Пара Эрвина, круто развернувшись, спикировала в северный угол аэродрома. Сам Карл занялся польскими истребителями, которые готовились к взлету. За их хвостами вздымалась пыль, поднятая вращающимися винтами.

— Атакуй правого, — сказал Карл Гансу Хенске, а сам спикировал на «Волка», стоявшего левее. В этот момент «Волк» стронулся с места и начал разбег, пытаясь взлететь прямо со стоянки. Пушечные очереди настигли его уже на отрыве. «Волк» свалился на правое крыло и взорвался.

— «Сто десятые»! — раздался в эфире голос Фрица Шрамма. — Всем набрать высоту и освободить место для работы пикировщикам!

Замолчавшие на несколько минут зенитки, атакованные Эрвином, снова ожили. Один снаряд попал в Ме-110, летевший впереди Карла. Машина вспыхнула и пошла к земле. Из самолета выпрыгнул только один человек. «Первая потеря», — подумал Карл, но его захватил азарт боя, и страх гибели развеялся, забылся.

— Атакуем зенитки! — подал команду Шрамм, видя, что батарея перенесла огонь на подходившую группу «юнкерсов».

Пикировщики завершили работу, начатую Ме-110. Внизу пылали строения, складские помещения и продукция Польских Летных Заводов — самолеты «Сумы» и «Мевы», «Волки» и «Лоси». Над аэродромом Тарунь поднялись черные клубы дыма. Глядя на огромное пожарище, бушевавшее внизу, трудно было поверить, что там может что-то или кто-то уцелеть.

Угловатый трехмоторный Ю-52, с обшивкой из гофрированного дюраля, зарулил на самолетную стоянку, расположенную против здания бывшего штаба Радомской авиашколы. Пилот транспортника прожег свечи и выключил моторы.

— Да, — сказал фон Риттен, глядя на прилетевшую за ними машину, — этот красавчик далек от аэродинамического совершенства. Ему так не хватает вашей прилизанности, лейтенант, — подпустил он шпильку в адрес попутчика.

Лейтенант Закс, рослый, румяный блондин с лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы не тяжелая челюсть и тусклые глаза, глядясь в карманное зеркальце с неприличной картинкой на обороте, тщательно причесывал длинные волосы, увлажненные бриолином.

— Пойдем загружаться, герр обер-лейтенант? — спросил он, не отреагировав на шутку: Закс был начисто лишен чувства юмора.