— Так Горыня ничего, кроме хмельного, не пьёт! Говорит, организм не позволяет воду потреблять. К тому же, она в вине к жизни вернулась, пропиталась насквозь…

Царь покачал головой.

— Значит, вот вам мой царский указ: неделю на сборы и дуйте искать Василису. Ваня, без невесты не возвращайся! А если за эту неделю кто-нибудь ко мне с жалобой на вас придёт — тут же зову боярина Миодова с Настасьей! Ясно?

Четверо богатырей переглянулись и согласно кивнули. Неделю без происшествий они продержаться смогут…

На самом деле, продержались они только шесть дней. Доспехи Людвига кузнец привёл в порядок уже на третий день. Починку лат и предстоящий отъезд было решено обмыть, куда же без этого! Иначе доспех крепости иметь не будет, а в пути счастья не видать! Единственным препятствием на пути к празднеству было отсутствие выпивки и закуски. Впрочем, четверка героев быстро решила эту проблему.

Мероприятие началось с опустошения кладовой… и закончилось бегством от дородной поварихи с огромным черпаком. Иван тащил здоровенный копченый окорок, Конан — котёл с кашей, Людвиг (вот ведь рыцарь весь из себя, а туда же) — вязанку сдобных бубликов. Горыня присоединилась к грабежу средь бела дня, утащив круг колбасы, и по пути её головы дрались между собой за право первой укусить колбаску. Грыст с бочонком солёных огурцов прикрывал отход — повариха даже сломала о тролля черпак. В целом, кроме поцарапанной спины Грыста, набег завершился удачно.

Царь Горох в своё время уловил закономерность: богатыри притягиваются к винному погребу тем сильнее, чем дольше они в него не наведываются, а потому распорядился поставить здоровенные замки на толстые дубовые двери в винное хранилище. Впрочем, это не смогло остановить богатырей — они просто сняли с петель тяжеленные двери и вместе с замком отнесли их в сторонку. После чего боевые действия против "зеленого змия" развернулись в полную силу. Кстати, о змиях: Горыня тоже участвовала в пиршестве, о чём потом горько пожалела.

Первым неладное почувствовал тролль. Он выпил уже пару кувшинов пива, как всегда залпом, слегка закусив их здоровенным куском окорока, когда вдруг раздалось громовое урчание. Богатыри переглянулись.

— Горыня, ты чего рычишь? — спросил Иван.

Ответом ему было легкое мурлыканье — челюсти двух голов мини-Горыныча были заняты колбасой, а третья усиленно пила вино из ковша.

— Не, она рычит тоньше, — пояснил Иван присутствующим, будто они сами не слышали.

— Ребята, это я… — Грыст не успел закончить фразы — последнее "я" было заглушено громовым "бр-р-р". Тролль схватился за живот и со страдальческим выражением лица стрелой вылетел из винного подвала. Побратимы проводили его недоумёнными взглядами.

— Ну, не хочет — нам больше достанется, — сказал Людвиг, словно мог составить конкуренцию огромному троллю.

С этими словами рыцарь аккуратно вынул голову Горыни из ковша и приложился к нему длинным глотком. Затем наступила очередь Ивана и Конана. Горыня между тем ссорилась — правая и центральная укоряли левую за единоличное пьянство, та нечленораздельно оправдывалась:

— Вы ш-ш-ш заняты были — колбасу с двух сторон ели. Вот, скажите, почему у колбасы третьего конца нет?

И икнула, выпустив облачко винных паров. Правая и центральная закатили глаза — если уж левую потянуло на философствование, значит, скоро запоет.

Следующей жертвой стал Людвиг. Его урчание было несравненно тише Грыстового, но услышали его все. Рыцарь подскочил и выпрямился, став похожим на своё любимое оружие — копьё, после чего, схватив живот в охапку, бросился вон. Иван и Конан не успели долго поудивляться странному поведению товарищей — их постигла участь Грыста и Людвига.

Вскоре в окрестностях винного погреба с четырех сторон (по числу богатырей) раздавались оглушающие звуки. Царь, выглядывавший из окна верхнего этажа, заорал кому-то внизу:

— В атаку!

Кому кричал Горох, стало понятно спустя секунду — отовсюду появились дружинники, вооружённые… вениками из крапивы и чертополоха. Дружинников было не меньше пятидесяти человек — царская гвардия почти в полном составе. Они, зловеще ухмыляясь, тиграми кинулись в кусты, в которых скрылась четверка богатырей. Прошло несколько томительных секунд, а потом практически одновременно раздались вопли… от которых эхо разносит… ну, сами знаете.

Из кустов сирени выскочил Иван, придерживая руками спадающие штаны. Его преследовало человек десять дружинников, размахивающих жгуче-колючими вениками, и каждый из них считал своим священным долгом, как следует хлестнуть Ваню… ну, уж куда получится. Три других богатыря также появились на царском дворе в сопровождении почетного эскорта с опахалами.

Четверка героев бестолково металась по двору, периодически теряя штаны и получая по оголённым местам крапивными вениками. Улюлюканье дружинников перекрывалось взвизгиванием их жертв и громовым урчанием богатырских желудков. Когда урчание достигало апогея, хозяин взбунтовавшегося желудка пытался устроиться где-нибудь в укромном уголке, но именно укромного уголка-то и не было — дружинники с вениками оказались просто вездесущими. Они, аки коршуны, бросались на беспомощных богатырей и от души хлестали их крапивкой. Удивительно, но даже тролль, к крапиве нечувствительный, тоненько всхрюкивал, когда очередной дружинник ласково похлопывал его своим веником.