Чтобы обдумать его, Семён направился на картофельную делянку, где была оборудована небольшая беседка. Там он скрывался от жары. Тень давала высокая, вровень с забором, ботва картошки. С каждый урожаем — а с прошлого нового года их было четыре — она становилась всё ярче, а клубни всё крупнее. По началу вся семья боялась есть такую необычную картошку, но голод, голод…. Поэтому ели. До сих пор ничего страшного не случилось.

По пути Семён проверил рожь. В отличие от картошки пошла не в высь, а вширь. Каждый колос стал размером с литровую пластиковую бутылку. Чтобы он не падал, приходилось подвязывать к колышкам. И следить, чтобы не сорвалось.

В центре узкой полосы земли стояло пугало в ненужном за отсутствием зимы ватнике. Ниже Семён приметил Митьку. Тот сидел с рогаткой на изготовку — в небе кружили две птицы. Иногда мальчишке удавалось подстелить такого мародёра. Люди их не ели, а вот коты — с удовольствием. Семён махнул сыну, тот кивнул в ответ, но с поста не ушёл.

Мужчина уселся в беседке и задумался. Все варианты, приходившие в голову, были или откровенно фантастические, или предательски ненадёжные. Семён не сдавался. Ругался вполголоса, думал, чертил прутиком на земле абстрактные рисунки. Наконец, появилась идея.

На чердаке, нещадно чихая от едкой соломенной пыли, Семён разыскал мешок со старыми консервными банками. Они часто пригождались в хозяйстве, например, как поилки для куриц. Возвращаясь в беседку мужчина захватил моток соломенного шнура. Семён научился плести его только недавно, и шнур выглядел донельзя кустарным. Однако это лучше, чем ничего.

Устроившись поудобнее, Семён принялся за работу. После нескольких не очень удачных попыток он соорудил сигнализацию, связав банки в подвески по три штуки. Затем, дважды поцарапавшись, разместил три таких связки на заборе, внутри спирали колючей проволоки. Воздух сразу же наполнился аккуратным постукиванием.

Семён приноровился, чтобы не оцарапаться в третий раз, дернул проволоку, как будто кто-то пытается перелезть забор. Банки резко забренчали.

Кошка Дуська, дремавшая вместе с котятами в тени забора, перепугано вскочила, выгибая спину. На крыльцо выбежала Люба:

— Ты чего?

— Тестовый запуск, — ухмыльнулся в ответ муж. — Выполняю обещание.

Люба улыбнулась, кивнула одобрительно и вернулась в дом. Семён, кликнув сына, до вечера развешивал с ним банки по периметру заимки.

Получилось очень даже ладно.

После ужина, при свете лучины и под довольное мурлыканье кота Василия, устроившегося у неё на коленях, Люба на память читала Митьке «Онегина». Её профессиональная память учительницы русского языка и литературы помогала скрашивать вечера. Заодно и сын приобщался. Математике и прочим точным наукам его учил отец.

Под голос жены Семён заснул.

Несколько раз он просыпался. Каждый раз он видел открытые глаза жены и, шепнув ей что-нибудь успокаивающее, выходил с ружьём на крыльцо. Прислушивался. Но кроме привычного уже ночного шумка из леса и почти мелодичного перезвона консервных банок, ничего не слышал. Возможно, потому, что незнакомец этой ночью не приходил.

Следующим утром, ещё до завтрака, Семён с ружьём обошёл поляну, на которой стояла заимка, но следов не заметил. Завершая круг, у самого ручья, протекавшего по краю поляны, мужчина приметил ель, поваленную ветром ещё год назад. Она лежала поперёк ручья, и крепкие её ветки походили на частокол.

Семён хмыкнул и попробовал перелезть. Стоя по ту сторону бревна и стирая кровь с расцарапанной щеки, он понял, как защитить не только заимку, но и всю поляну. Семён вернулся за инструментом, позвал Митьку, чтобы тот следил за лесом, и принялся за дело.

Валить деревья оказалось тяжело — раньше Семён брал только уже упавшие, поэтому опыта не было никакого. Первое подрубленное дерево — молодая сосенка — едва не упала прямо на Семёна. Спасли ветви росших рядом елей, задержавшие падение. Отскочив, мужчина долго приходил в себя, ругаясь сквозь зубы. Сын, к счастью, ничего не понял, посчитав, что всё идёт как надо.

Следующее дерево Семён валил уже умнее — привязав его к другому. Время от времени мужчина перевязывал верёвку, увеличивая натяжение. В итоге, освобожденное дерево упало куда нужно.

К вечеру Семён повалил ещё три дерева. Вроде не много, но участок метров в десять стал совершенно не проходим. Засека получилась плотной — крупный зверь, даже медведь, не пролезет.

— Смотри, Люба, — показал Семён подошедшей жене. — Как?

Женщина придирчиво осмотрела засеку, хмыкнула:

— Просто линия Мажино какая-то.

Мужчина расплылся в улыбке:

— Недели за две по всему краю сделаю. Никакой немец боком не обойдёт.

— Ты у меня просто чудо, — Люба чмокнула мужа в губы.