— Ах, вот как! Но постойте, герцог, разве совместима такая почетная должность со скромным титулом баронета?

Сенбакидо прикусил губу.

— Отчего же, это легко исправить. Я и сам подумывал, как бы возвысить этого достойного человека. Я привез грамоту, в котрой этот достойный молодой человек получает титул графа. Я дару ему графство Улон! — сказал герцог.

Довольный тем, что побил королевский козырь, кэлл Орандр улыбался. Он легко пожертвовал этим куском земли, чтобы выиграть битву за независимость герцогства.

Король выпучил свои и без того округлые глаза и уставился на герцога, удивляясь его наглости и азарту.

'Нет! Каков, — думал Тамелий, — этот Сенбакидо крепкий орешек. Надо будет сделать все возможное, чтобы окружить его шпионами. Красивая женщина будет очень кстати'.

— Да-а, вы очень щедры к своим любимцам. Давно хотел спросить вас при каких обстоятельствах погиб граф Мерденги?

— О, его подстрелили разбойники возле пещеры, в которой скрывались. Граф сам выследил их и геройски погиб, отстаивая ваши интересы вашего величество.

— Да, невосполнимая потеря, мы также скорбим по графу, как и по кэллу Шпаору. Между прочим, что-то неприятное случилось с Советником Сваготеном, которого выпестовал сам верховный жрец Миролад Валенсий. Он безутешен.

Плохо, что вы и ваша невестка кэлла Ивонна не бережете наших самых верных подданных. Просто мор какой-то. Мне это внушает определенные подозрения. Нет ли здесь злого умысла с чьей либо стороны?

— Как можно ваше величество! Этих людей все обожали.

(ври, ври, но знай меру, — мысленно возмутился король)

— Но разве графство Улон не принадлежит кому-то?

— Граф Улон умер, его дальняя родственница жена Мерденги. Я предложил ей равноценный обмен — она получает земли Мерденги большие по площади и лучшие по составу, а от графства отказывается в пользу баронета Орджанга. Она с радостью согласилась.

— Как у вас получается это?! — воскликнул, едва сдерживая раздражение, король.

— Что ваше величество? — прикинулся простачком Сенбакидо.

— Так легко договариваться. Надеюсь, что права этой женщины не были ущемлены?

— О! Ваше величество, она моя родственница, хотя и не кровная.

— Детей у нее нет?

— Нет. Двое умерли при родах. Деторождение — бич нашей семьи.

— Но у вас-то есть любимые наследники, надеюсь?

— О! Разумеется, мой племянник. Сын покойного кэлла Лордодо и герцогини Брэд. Я очень расположен к этому молодому человеку.

— Герцогине не очень-то везет с мужьями, — криво улыбнулся король.

— Говорят, что третий раз выходит самый счастливый.

'Надо будет подумать и об этом', - про себя решил Тамелий.

— Так значит, я могу вас поздравить с новым коннетаблем?

— С преданным человеком, очень способным, смею вас уверить, ваше величество.

— Постойте, но разве этот баронет не служит сейчас моему брату?

— Как видите, он очень способный молодой человек и все спешат воспользоваться его услугами.

— Да, вижу, — процедил король.

— Я думаю, что мы с его высочеством принцем Орантонским сумеем уладить это дело.

На этом аудиенция была закончена. Король в течение всего вечера досадовал. Сенбакидо любезничал с дамами. И более всего ему оказывала знаки внимания одна из них, блондинка с пышными формами хэльяна Фелиса.

Все это я узнал позже, в кратком пересказе Сенбакидо и еще одного существа, которое присутствовало на этой встрече.

Из двух рассказов я сумел составить свой собственный, ибо часть подробностей беседы герцог пропустил, а другое лицо заметило все, что помогло восстановить целую картину.

Со мной герцог был краток.

— Вы будете моим коннетаблем, Льен, и с этого дня вы носите титул графа.

Кажется, у меня челюсть отвалилась, я стоял с самым глупым видом.

— Не хотите поблагодарить? — буркнул герцог.

— За что такая честь?!

— Обычно люди спрашивают: 'за что такое наказание'! Радуйтесь, странный вы человек — сама судьба вас поднимает. Или вы хотите отказаться. Я спорил за вашу кандидатуру с самим королем Ларотум.

'Так вот чем дело — борьба амбиций, — подумал я, — сначала меня наградили поместьем Орджанг, истерзанным жуткими тварями. Теперь подкидывают должность, из-за которой король уж точно возненавидит меня. Высокопоставленные люди не считают нужным церемониться даже в своей милости к простым смертным'. Но мое мысленное ворчание вовсе не означало, что я не был рад или еще чего! — вздумал бы отказаться.