Она демонстративно спотыкалась через каждый шаг — шелковые туфли не предназначены для походов по сырым туннелям, им бы ковер из нежной шерсти или отполированный пол бальной залы.

— Скоро, скоро, мой свет, вот уже дверь. Сейчас мы за ней посидим, побеседуем, а потом — дальше. Но там уже совсем близко.

Они вошли в маленькую укромную комнатку. Слуга, следовавший за ними, поставил на стол зажженный светильник и удалился. Девушка забралась с ногами в одно из старых кресел и вопросительно посмотрела на отца.

— В эту тайную комнату тридцать лет назад привел меня мой отец, а его — мой дед, и так далее, — степенно начал Таорд, опустившись в кресло напротив. — Знаешь ли ты, почему процветает наш город, несмотря на то, что весь остальной мир то и дело орошается реками крови?

— Да, конечно. Нас охраняет чудесный купол, дарованный Гармонией, как самому отважному и достойному из людских племен. Это знают все.

— Не совсем так. Не для каждого — настоящее знание. Слушай же, Симерэль. Полтысячи лет назад, как и сейчас, земля полнилась яростью и болью. Гармония покинула ее, Изначальные Силы раздирали своей враждой, Крылатые и Сыны Бездны в вечной бойне плавили небо и превращали в пустыни цветущие луга и поля, и люди, которых они не замечали, становились их случайными жертвами. Двэллы были такими же, как и все. Как и другие племена, они прятались по ущельям и чащам, едва заслышав шелест крыльев в небе и боевые выкрики. Так же строили они дома из веток и камыша — чтобы не жалко было разрушенное упавшим с неба ледяным копьем или подожженное огненным бичом жилище. Только маги у двэлльского народа были умные и хитрые. Долго раздумывали они, как обезопасить себя и своих близких, но удача, как говорится, рухнула прямо с неба. Ларэт, будущий Правитель города, названного в его честь, был застигнут в горах очередной небесной схваткой. Воздух лопался от криков Крылатых и Сынов Бездны, окрестные скалы плавились под ударами огненных бичей. Забившись в узкую расщелину, Ларэт молился Гармонии — чтобы защитила, пронесла беду мимо. Раздался особенно сильный грохот — замершему двэллу показалось, что на него рухнул небосвод. И все затихло.

Выждав какое-то время, Ларэт выполз из своего укрытия и тут же чуть не рванулся обратно. В трех шагах от места, где он обрел приют, огромной мертвой тушей распростерся стальной дракон — ездовое животное и верный друг ит-хару-тего. Значит, поблизости и его хозяин. Тоже мертвый? Вряд ли — Великих почти невозможно убить. Тем ужаснее и бессмысленнее была их извечная вражда, в которой случайными жертвами становились, главным образом, люди, которых Великие не удостаивали своим вниманием.

Ларэт с опаской рассматривал поверженное чудовище. А потом он увидел невдалеке лежавшего навзничь Сына Бездны. Он был сильно израненный, но живой, и значит, обязательно сумевший бы выжить и восстановить могущество. Вокруг него светящейся паутинкой вибрировали силы, рожденные его болью.

Уже не один год велись среди знатных семейств двэллов разговоры о защитном куполе, не пропускавшем бы копья эндорионов и пламень ит-хару-тего. Оставался лишь нерешенным вопрос, откуда взять энергию на его создание и поддержание. Ответ лежал теперь у ног мага и будущего Правителя.

Ларэт с помощью слуг перенес Великого в глухое подземелье дворца. Тот был без сознания, но многочисленные раны быстро затягивались. Тяжелыми черными цепями из арвейса раненого приковали к стене. Позже немногие посвященные в тайну узнали, что пленили самого Инзариэля, одного из тринадцати князей Сынов Бездны. Даже он, очнувшись, не смог порвать цепей, не смог докричаться мысленно до своих братьев сквозь толщу земли. И на его ярости и ненависти стал строиться щит, отгораживавший город от всех бед и напастей.

Когда Инзариэль понял, что от него нужно двэллам, назло им он стал спокоен и закольцевал энергию в себе, не давая ей вырваться наружу. И вновь Ларэт придумал, что нужно сделать.

Он пришел в подземелье, где томился Великий, взяв с собой три клинка. От страшного крика боли рассыпались в пыль несколько камней, три кровавых ручья заструились по телу узника. Он не мог больше сдерживать свою силу, и вновь мерцающей паутиной окутала она окружающее пространство. С тех пор для сохранения защитного купола Инзариэля стали пытать. И не было больше проблем с защитой великого города…

Правитель закончил рассказывать и посмотрел на дочь.

— И что, вот уже полтысячи лет в подвалах нашего дворца мучается Великий?!.. Но это безжалостно! — Симерэль сжала ладони в маленькие острые кулачки и подняла на отца глаза, полные горечи и гнева.

— Жалость? А что такое жалость, дитя мое? Разве Великие испытывают ее, когда гибнут люди, нелепо и бессмысленно, от их ударов, наносимых друг другу? Так нет ли высшей справедливости в том, что один из них служит щитом от бичей своих братьев и молний своих врагов? Будь благоразумна, девочка моя. Пойми: если б не было боли этого существа, незнакомого тебе и беспощадного, то не было бы и города, который ты так любишь. Не было бы садов, в которых тебе так нравится гулять, фонтанов и площадей, улыбок на лицах твоих соплеменников…

Девушка помолчала, потом виновато склонила голову:

— Прости меня, отец, я была не права. Мои выводы слишком поспешны: вероятно, зло во благо не является злом. Могу я его увидеть?

— Конечно, моя маленькая будущая правительница. Именно для того я и привел тебя в это мрачное место.

Таорд дернул за шнурок, свисавший с потолка. За стеной послышался звон колокольчика. Бесшумно отворилась незаметная дверь в углу, и возник человек с чисто выбритым и неподвижным лицом.

— Да, мой господин, — он низко склонил голову в приветственном поклоне.

— Познакомься, Нуртан, — это Симерэль, будущая сохим при моем слабоумном сыне.

— Женщина в этой комнате? Не к добру это, мой Повелитель. Впрочем, не мне судить.

— Да, не тебе — ибо она твоя будущая госпожа: именно ей я отдам ключ.

Нуртан промолчал, ещё ниже склонив голову.

— Дочь моя, сей нелюбезный господин — второй и последний человек, посвященный в тайну. Он мастер пыток. Он следит за разнообразием досуга хранителя нашего города, чтобы он, упаси Гармония, не заскучал и не привык к определенному виду боли. Ты готова увидеть это?