— Ты в любом случае не успел бы… — Ирте отстраненно смотрел в окно, вертя в длинных пальцах красивый тонкий метательный нож.

— А что если нет? — вот он, страх, который медленно убивает его изнутри. — Если бы я успел?

— Тогда погибла бы Уна. — Безжалостно отрезал Ирте, посмотрев Хранителю в глаза. — Ты выбрал ее. Лаис мертв.

— Я не… Я не хочу… не хотел… — Лаера забили эти слова Ирте, он сжал кулаки не понимая что хочет сказать, что правильнее думать.

— Давай, Райное, признайся себе, что ты просто предпочел девицу родному брату. — Тихим шелестом, разорвавшим тишину. И его сердце.

— Я… не знаю… Он… Не могу…

— Да твою же мать! Все просто: брат или она. Она жива. Он нет. Все очевидно. Она значит для тебя больше. Настолько больше, что она сейчас дышит, а Лаис нет. Она живет, а Лаис нет. Она рядом, а Лаис нет. А у твоего брата сын. Сколько, ты говорил ему? Три-четыре года? Мальчишка без отца. Знаешь, каково это, без отца расти? Я вот знаю. Держу пари, что Уне это неизвестно.

— Ты паскуда… — Сквозь зубы выцедил Лаер, стискивая пальцами края стола, и откидываясь на спинку стула.

— Это ты паскуда.

— Хочешь, чтобы я винил ее.

— Хочу. Я даже помолился. — С легкостью признал Ирте, с усмешкой встречая презрительный взгляд Лаера.

— За что ты так ненавидишь ее?

— Мне на нее с высоты моего полета, знаешь что… — Равнодушно передернул плечом Рийский. — Я не хочу, чтобы ты умирал.

— А ты спросил, чего хочу я? Или на это тоже с высоты?

— Истери, можешь даже побить меня, разрешаю. Можешь кричать о высокой морали, любви, долге и муках совести. Можешь прямо сейчас схватить ее и уйти, и клянусь, что не стану искать тебя. Можешь делать все, что заблагорассудиться. Но только посмей еще раз выдавить что-то по поводу того, что мне плевать, и я пойду и убью ее, Райное, потом скручу тебя и заставлю испить ее силу. А потом ты мне спасибо скажешь.

— Только дернись.

— Да знаю я. — Поморщился Ирте. — Сижу. Зенками-то не сверкай. Давай оставим эти розовые сантименты, и поговорим о насущном. Ты, разумеется, хоронить его не собираешься?

— Даже не смей заикаться об этом, находясь рядом со мной, ясно? — холодно обрубил Хранитель.

— Тогда давай идеи, гений. — Фыркнул ИртеЈ с тоской глядя на пустой кувшин перцовки. — Ты Хранитель, тебе должны быть подвластны высшие материи, высшие ступени…

Озарение пришло неожиданно. Лаер застыл, забыв дышать. Что может быть сильнее магии Хранителей? Только ее источник. То, что пробуждает силу в Хранителе. Лаер помнил, как Содэус и Ноктур чуть приоткрыли щелку на алтаре Хранителей, чтобы выпустить краткую струйку совсем невзрачного дыма, возродившего в Лаере многовековую наследственную силу, которой сейчас нет аналогов по мощи.

Они тогда лишь чуть приоткрыли заслонку… Почему-то Лаеру никогда не приходило в голову, что может произойти, если распахнуть источник…

Лаер помнил посвящение Атера в Хранители, помнил, как тяжело было удерживать алтарь от беснующейся силы с той стороны, если бы не Ноктур, добросовестно поддерживающий рассыпающиеся запирающие вязи, Лаер едва ли бы сдержал мощные удары рвущейся к свободе силы…

Если и существует магия способная разбить такое уникальное существо как Неван на две составляющие, то это однозначно сила Истока — этой самой магии, пробуждающей мощь Хранителей.

Она разделит Невана, и пробудит магию Лаиса. А значит и его сознание.

Лаер боясь поверить в то, что он нашел ту ниточку, которая вытянет Лаиса в мир живых, начал осторожно, высказывать мысли вслух. Постепенно внутри рождалась уверенность. Он, наконец, знал что делать, а главное как делать. Слова становились четче, в голосе сквозили знакомые властные интонации, и даже узнавались отголоски привычного высокомерия разложенного на тоны, словно рельефный бархат. Мысли неслись вперед неумолимым потоком, вырисовывая тщательные продуманные ходы.

— Исток нужно будет открыть полностью. Потому что если эта магия будет просто частичной, то она скорее мутирует способности, нежели пробуждает их. Я не хочу, чтобы Неван стал чем-то иным. Его нужно только разбить.

— Если открыть Исток… По окраинам Видэллы восемь природных источников магии, на которой построен этот город, за счет которой он держится. Если Исток так извращает скрытые способности у людей, то что произойдет с внешней магией, которой пропитан каждый волосок расстояния в городе? Видэллу просто разнесет по крупицам, Лаер. — Вздохнул Ирте.

— Да плевать я хотел.

— Это безрассудно…

— Даже если разнесет всю Иксилону, я верну брата, ясно?

— И навсегда останешься самым последним мерзавцем за всю историю. Нельзя спешить, нам нужно все обдумать.

— То есть ты со мной? — после секундной паузы ровным голосом уточнил Лаер.

— До конца. — Так же помедлив с ответом, произнес Ирте, вновь не отрывая взора от окна.

Ирте прав, погибнет несметное число людей. Да пусть хоть весь мир, лишь бы Лаис вернулся. Но нужно заботиться о репутации, Феса бы ее побрала… Хотя бы о репутации брата.