Никогда ещё в мире этом не рождалась спокойней луна!И, в молчанье высот одета, лира вечера, так стройна,Дуновением тени кличет, их вплетая в недра древес…В этой кротости, в этой неге я ещё не помнил небес!Расцвела луна, как мимоза, тонкой нитью свет протяжён,И, укрыты её свеченьем, словно лёгкий, воздушный сон,Мне видны Кура и Метехи, истомившие белизной…Никогда луна не рождалась глаз нежней в глубине ночной!Здесь, где царственным сном страдальца призрак старца гордого спит,Здесь, где вновь над кладбищем скорбным запах роз с ромашками слит,Ниспадает к земле прекрасной горних звёзд бесконечный свет…Здесь бродил и Бараташвили: одиночества горше — нет…Пусть и я умру в своих песнях — лебедь грустный светлых озёр,Только б вымолвить мне, что ночи жив в душе изначальный взор,Как у сна вырастают крылья от небес до небес иных,И раскрыла синь сновидений паруса мечтаний моих;Как щемящая близость смерти изменяет звучанье грёзЧеловека — лебедя в мире всех гармоний земных и роз;Как я чую, что в море этом для души — умиранья нет,Что дорога грядущей смерти — лишь дорожный пурпурный цвет;Что на ней золотая сказка — драгоценная дерзость певцов,Что не помню я тише ночи — видно, смысл её весь таков;Что, ушедшие, рядом с вами я встречаю песнею смерть,Потому что певец и царь я — да и как, умирая, не петь! — Что за веком вам моя лира будет с песнею отдана…Никогда ещё в мире этом не рождалась спокойней луна!
* * *
VI
Да, ты венчалась в ночь эту, Мери!В ночь эту очи твои умирали.Не было горше для неба потери — С грустью осенней сравнится едва ли.Вспыхнув, сиянье рвалось мне навстречу,Пламя, дрожа, разгоралось сильнее.Был отрешённей, чем все эти свечи,Призрачный лик твой, сквозь тайну бледнея.Куполом дивным храм был увенчан,Розы сводили с ума, опьяняя,Но ожиданьем измученных женщинНе исцеляла молитва ночная.Клятву былую твою вспоминаю…Мери, и днесь я не верю — и дале…Знаю — мученье со мной, но не знаю:Ты ли венчалась? Тебя ль отпевали?Камни перстней среди скал затерялись,Ветра зрачками в рыдании стали…Жалость — настигла, с сиротством — спознались,Празднества днём этим мы не искали.Хоть бы шаги меня дальше от храмаПрочь увели! — Я не видел — куда же?Улицей ветер захлопывал рамы,Дождь непрерывно твердил о пропаже.В бурку плотнее закутаться надо,Мысли отринуть — как сон, что не сбылся…Что это? — Дом её? — Нет с нею сладу! — И, обессилев, к стене прислонился.Скорби ни скрыть, ни постичь не умея,Долго стоял я — и, встав надо мною,Лишь тополей очертанья, темнея,Звучной своей шелестели листвою.Ветвь тополиная тихо шептала,Только — о чём же? — Ах, Мери! — кто знает!Видишь — судьба не меня ожидала,С ветром порошей она исчезает.И озаренье меня поразило:Так исчезает? Молю я — кого же?Может, мечта свои крылья раскрыла,Крылья орла, воспарившего всё же?В небо зачем же с улыбкой глядел я,Луч твой ловил, ниспадающий свыше?И отчего же «Могильщика» пел я?Кто «Я и ночь» мою понял и слышал?Капли дождя в круговерти мятежнойРанили сердце обидой высокой.И зарыдал я — король безутешный,Всеми покинутый Лир одинокий.
* * *
VII
Вечер, знаю, что в сад возле самого храма войдёшь,Удивление грусти своей ты к нему принесёшь.Словно росы посыплются с роз на старинные перстни,Ароматом наполнив твои незабвенные песни.Только ночью душа прозревает, как Троицу, чуяНебеса и цветы — и прощанья черту вековую.Видишь — память, как перстни, пылает огнём впечатлений.Если демон придёт — пусть, задумчив, стоит средь сомнений.Из обители ветр сновиденьем уносит сквозь садЛишь моленье монахинь во тьме: «Пощадите! Он свят!»
* * *
VIII
Упал ребёнок в городскую пыль:Глазищи лани, волосы-мимозы…И с ветерком, напомнившим ковыль,Явились Ангелы в лазури, льющей слёзы.Орала улица, гримасы рож влача.И солнце и очаг — теперь в каком пределе?В деревне солнечной дремала алычаИ сёстры пели — но о чём же пели?
* * *
IX
Дней игра кружит ли, к нам пристрастна,Иль цветы пылают в тишине — Для меня, как день, давно уж ясно,Что потомство скажет обо мне.Пусть лета уходят в эстафете,Ветер сменит ветры всех времён…Как земля единственна на свете,Так на ней — один Галактион.
* * *
X
Матерь Божия, солнце Мария!Словно роза в дожде и в песке,Жизнь моя — только сны золотыеДа лазурь в небесах, вдалеке.Станут сумерки вестью тумана — И когда рассветёт не в бреду,Пивший вина с бессонницей — встану,Как вдова, я к иконам приду.Ночь не спавший, изведавший вина,Прислонюсь я к церковным дверям.Храм — лучей переполнит лавина,Чтобы ризам сиять и дарам.И тогда-то скажу: я вернулся — Лебедь, раненный садом мечты!Посмотри — я к ней с детства тянулся — Как лица изменились черты!Насладись! Погляди в мои очи — Эти росы с фиалками грёз,Горевавшие с винами ночи,Полны местью беспамятных слёз!Насладись! Тем ли живы поэты?Лишь Тебя ожидая с мольбой,Пусть душа, точно бабочка эта,Под Твоею погибнет стопой.Что бывает взамен? Я не знаю…Где же счастье для душ на земле?Словно Дант, я вернулся из Рая — Ад измучил — я гибну во мгле!И когда на пути, за ненастьем,Смертный час осознаю вполне,Даже вместе с последним причастьемНе придёт Твоё имя ко мне!Руки сложат… Порой ураганнойУнесут меня кони!.. Тогда,Пивший вина с бессонницей странной,Я в могилу сойду навсегда.Матерь Божья! О солнце Мария!Словно роза в дожде и в песке,Жизнь моя — это сны золотыеИ лазурь в небесах, вдалеке!
* * *
XI
Свиток в ладонях сжимая пергаментный,Ангел на землю взирал безутешную.Что же, прощай! Зря поверил я в памятныйВечер с серьгою алмазною грешною!Шепчут моления губы бескровные — Он ещё вспомнит величие горнее!..Замки Грааля с Лидийской часовнеюРухнули, — вспыхнуло пение скорбное…Как побледнела мечта остранённая,Равная небу в лазурном сиянии,Облако с тополем — музыкой стройноюВ дымке азийской, в плену расстояния!..Ангел пергамент держал — продолжениемЛистья взлетали — не с ними ль терзаемся?Верил я зря. Мы томились сближениемЗря — и отныне навеки прощаемся!..Вихри янтарные занавесь смяли,Вечер от страха дрожит и стеснения,Ветер стихает — и розы увяли…Что же, прощай! Навсегда! Без сомнения!..
* * *
XII
Так светла моя жизнь, как прозрачно вино,И сияет, покуда хватает в ней света.В ней давно я упрочил величье поэта,А бессмертье настанет — я понял давно.Ясных дней хоровод всё такой же, не краше — И подъемлю я чашу за здравие ваше,Чьи знакомства — лишь страсти, увлёкшие слово.Ни грядущего я не боюсь, ни былого.
* * *
XIII
Ветер свищет, взмывает, летит,Вслед за ним улетают листы…Строй дерев изгибая, твердит:Где же ты, где же ты, где же ты?..Как дождит, сколько снега — беда!Не найду я тебя никогда!Облик ясный твой всюду со мной,Неразлучный в юдоли земной!..С неба изморось мысли кропит…Ветер свищет, взмывает, летит!..
* * *
XIV
Есть сердечная горечь — С ней томишься без толку,С ней пространству не вторишь,Да и лира умолкла.Та, что встарь бушевала,Кровь замёрзла и сжалась,Слёз блаженных не стало,И утрачена жалость.Если спросят: «Так что жеСердце гложет, стеная?» — Руки вскинешь — о, Боже! — Что ответить, не зная.
