Шрифт:
* * *
3
* * *
4
* * *
5
* * *
6
* * *
Мне снятся мёртвые друзья Уже какую ночь. Но если в этой жизни я И мог бы им помочь, То там, где их скрывает темь, — Забывшийся во сне, — Зачем я нужен им? Зачем Идут они ко мне? Зачем они, потупив взгляд, Присев в моих ногах, Со мной беспечно говорят О прежних пустяках; Твердят мне с жаром молодым До самого утра О том, о чём давно бы им, Как мне, забыть пора? Как мне поверить, что они Сквозь дали и года Лишь для бесцельной болтовни Являются сюда? Иль правда то, что до сих пор Я отгонял, как мог, — И этот лёгкий разговор — Их ласковый намёк? Намёк на то, что даже там, Где все они сейчас, Никто не помогает нам Избавиться от нас; Что и за крайнею чертой, От ужаса дрожа, Наедине сама с собой Не может быть душа? * * *
Старуха
* * *
Вишня на склоне июньского дня, Нежного клевера сонный трилистник. Радуюсь я: они лучше меня! Равенства требует только завистник. Я ж не завидую ни соловью, Ни золотому спокойствию сада. Разве стесняет свободу мою Сбитая мною из тёса ограда? Нет, не стесняет! Я к птицам в родство Не набиваюсь. И так в этот вечер Мне хорошо под густою листвой Яблонь, вздымающих пышные плечи. Всем нам даны и призванье и труд: И соловью, и цветам, и деревьям; Солнцу и звёздам, что скоро взойдут На небосводе и юном, и древнем. Нет одиночества в мире живом, Если несёшь с ним единую ношу Песней весенней, осенним плодом, Лётом семян в ледяную порошу. Новым побегом взойти ли в золе, Стать ли золою, питающей корни: Бог в небесах, государь на земле — Мир и в домах, и в обителях горних. Только один есть у каждого путь, Всё остальное — окольные тропы. Да не дозволит на них мне свернуть Доброго дела спасительный опыт. Да уведёт от пустой суеты, Воли не дав непомерной гордыне. О да вовеки минуй меня ты, Ревность к отцу, недостойная в сыне. Вот и закатное льётся вино В ночи узорной горящую чашу. В каждом мгновении жизни дано Нам охватить всю вселенную нашу. Что тут прибавить и что тут отнять! Без старшинства невозможно и братство. Лишь полнота нищеты нам понять И позволяет ущербность богатства. Всё есть у вишни и у соловья, Всё есть у ветра и дальней зарницы. Лучше меня они: радуюсь я! Есть мне пред кем в восхищенье склониться. Есть и молчать, и сказать мне о ком С тихой улыбкой любви неслучайной Словом, на землю упавшим легко, В небо растущей безмолвною тайной. * * *
День да ночь — Сутки прочь! Снег кружит, Собачий брёх. На столе стоит Покупной пирог, Полстакана чая, Рюмка коньяка. Над тобой качают Крыльями века. Начинаешь сразу На вопрос ответ, А кончаешь фразу Через тыщу лет. И доносит эхо На чужой порог Только шорох снега Да собачий брёх. Что же неизменно Нас гнетёт в тиши? Овевает стены Сквознячок души. И, в лиловой рюмке Расплескав коньяк, Подбирая юбки, Мысль уходит в мрак. Бровь черней, чем уголь, Подрисован рот. Ледяную вьюгу Переходит вброд. И, дрожа от стужи Средь вершин и бездн, Отгоняя ужас, Прячется в подъезд, Где, стуча зубами, Ждёт шальных гостей, Трогая руками Холод батарей. * * *
Дни проходили, шаг чеканя, И поступь кованых сапог, Их скрежетание о камень Уже не слышать я не мог. В каком-то тягостном кошмаре Мне всё мерещилось одно: Сухой колючий запах гари И дыма кислое вино. Угар побед и поражений Был одинаково тяжёл, И не являлся чистый гений, Чтоб осенить рабочий стол. Я звал его, но чуткий шёпот Терялся в возгласах команд, И доносился только топот — Куда? — шагающих солдат. Иные тени прилетали, Дыша чумою и огнём. Их крылья глухо скрежетали В мозгу измученном моём. Они нашёптывали нежно, Очами сытыми дразня, О власти слова и железа, О вкусе крови и огня; О том, как радостно слиянье С ревущей дикою толпой, О том, как сладко обладанье Своей поруганной душой!.. ДиН стихи
Сергей Шульгин
Как сорванный листок
Ларисе
Море