— Эдуард, за каким чертом это все надо?

Он щелкнул пультом:

— Смотри, вот лицо.

Я повернулась к экрану. На меня смотрело застывшее изображение — второй мужчина. Это был Альфред.

— О Господи!

— Ты его знаешь? — спросил Эдуард.

— Да. — Нет смысла отрицать. Альфред мертв, и Эдуард ему ничего плохого не сделает.

— Имя?

— Альфред. Фамилии не знаю.

Эдуард нажал ускоренный показ. Изображения на экране задвигались с бешеной скоростью, занимаясь интимными вещами, на любой скорости непристойными. На ускоренном показе это было еще противнее — и смешно, и глупо.

Эдуард снова нажал паузу. Женщина застыла, глядя в камеру анфас, с открытым ртом, с глазами, застланными сексуальной поволокой. Волосы искусно раскиданы по подушке. Это должно было быть возбуждающим, но не получалось.

— Ты ее знаешь?

Я покачала головой:

— Нет.

Он снова пустил пленку.

— Скоро конец.

— А второй мужчина?

— У него все время на лице маска.

Мужчина в маске взобрался на женщину сзади, бедрами охватил ее ягодицы, линии их бедер совпали. Его торс прильнул к ее туловищу, пальцы тискали ее руки возле плеч. Больше всего это было похоже, что он на нее наваливается, и секса было в этом очень немного.

Она держала его полный вес, опираясь на руки и колени, дыша прерывисто. По комнате пронеслось низкое рычание, камера дала наплыв на спину мужчины. Кожа его пошла рябью, будто кто-то проводил под нею рукой, и разгладилась, потом еще рябь, будто оттуда проталкивалось наружу что-то небольшое.

Камера отъехала; мужчина все еще обволакивал женщину. Рябь на спине стала сильнее; что-то проталкивалось у него из-под кожи, и настолько сильно, что это было бы видно даже под одеждой. Я такое видела у Джейсона прошлой ночью.

Не могу не признать, что это завораживало. Я видела, как человек перекидывается, но не так. Не до мельчайших деталей, не под неотступным взглядом камеры.

Кожа на спине мужчины лопнула вдоль, он взвился на дыбы, охватив руками талию женщины и вопя. По спине его потоком хлынула светлая жидкость, заливая женщину и кровать.

Женщина чуть подстегнула его, пошевелив ягодицами, склонив голову к простыне.

Из спины мужчины вырвался мех, руки судорожно прижались к бокам. Он снова наклонился к женщине, упираясь руками в простыню, разрывая белую ткань мохнатыми когтями.

Он съежился, мех расходился по его коже все быстрее, почти как растекающаяся жидкость. Маска спала с него — лицо уже не подходило к ней по форме. Камера дала маску крупным планом. Что-то в этом было от искусства… Черт, не могу найти слово.

Человека больше не было. На женщине сидел черный леопард, и был этим очень доволен. Он прижался к ней, губы раскрылись, обнажив блестящие зубы. Леопард ткнулся ей в спину, слегка пустив кровь. Женщина низко простонала, и по ее телу прошла дрожь.

Снова в объективе появился Альфред, все еще в форме человека. Он подполз к кровати и впился в женщину поцелуем. Долгим настоящим поцелуем, с бешеной работой языков. Потом поднялся на колени, все еще не прерывая поцелуя, и все его тело раскачивалось. Он был очень возбужден ее видом.

По спине его прошла рябь, он оторвался от женщины, вцепившись руками в простыни. У него изменение произошло быстрее. Камера дала крупным планом его руку. Кости скользили под кожей с мокрыми сосущими всхлипами. Переползали, меняя положение, мышцы и сухожилия. Лопнула кожа, и хлынула та же прозрачная жидкость. Рука сменилась голой когтистой лапой и тут же покрылась мехом.

Он стоял на полусогнутых, получеловек-полуволк, но несомненный самец. Закинув голову вверх, он взвыл, и комнату наполнил глубокий резонирующий звук.

Женщина подняла на него расширенные глаза. Леопард спрыгнул с нее, покатился по кровати — ни дать ни взять огромный котенок, завернулся в шелковистую простыню, и оттуда торчала только черная морда.

Женщина легла на спину, расставив полусогнутые ноги, протянула руки к волколаку, облизывая губы кончиком языка, будто действительно испытывая наслаждение. Может быть, так оно и было.

Вервольф ворвался в нее, и это не было ласково. Она ахнула так, будто ничего лучшего в жизни не испытывала.

Женщина испускала учащающиеся стоны — либо она была очень хорошей актрисой, либо приближалась к оргазму. Не знаю, какой из этих вариантов мне больше нравится. Наверное, хорошая игра.

Она кончила, издав звук средний между стоном боли и радости, и осталась лежать на спине; тело ее будто растеклось по постели. Вервольф воткнулся в нее последний раз, весь задрожав, и провел сверху вниз когтистыми лапами по обнаженному телу.