Тимуриды Люда и Игорь
Шрифт:
Из-за двери вдалеке послышались сдавленные истерические рыдания, матерщина, плевки и самые похабные изощренные ругательства по поводу мощей святого Бернарда, святого, и всех священников вместе взятых, перемежаемая с отборной трехэтажной матроской бранью по поводу всех священников и обещаниями, что он сделает со священником, когда отмоется от вонючей святой дряни.
– В нем бес! – встревожено сказал индеец.
– Надо заставить его съесть весь кусок мощей! – озабоченно подхалимски загалдели придворные. – Пусть съест все, тогда поможет! Бернард простит, но ради принца все можно, если даже мощи кончатся... Ваше величество, мы можем его накормить!
Рыдание наверху перешли в всхлипы, потом в визг, а потом в топоток, которым Джекки спасался от святого лечения...
Я еле держалась, и лицо у меня было, наверное, все красным.
Придворные погнались за Джекки.
Часть возмущалась поведением графа Кентеберийского и его семьи. Которые брезгливо смотрели на мощи и даже не подумали шагу ступить, чтобы изгнать дьявола и защититься от него. Ни один из них даже не двинулся. Они остались в одиночестве. Даже раздавались угрожающие голоса.
Вся моя семья тоже вышла. Только Логан украдкой двинулся сюда.
– Да не может он поцеловать! – возмутилась я.
– Спорим, он поцелует? – с каменным лицом, так, что со стороны было незаметно, одними губами тихо сказал китаец.
Логан украдкой начал целовать мощи.
– Святой Бернард, охрани меня от дьявола и оборотней, – прошептал он.
– А вам, сын мой, – проникновенно сказала я, с трудом уже стоя на ногах от хохота, – я назначаю ептимью, – поцеловать мощи тридцать раз за то, что связались с безбожниками и стеснялись подойти открыто... И съесть большой кусочек...
Тот поднял на меня удивленные умиленные глаза, поверив в святость, угадавшую его колебания, и начал истово целовать... А потом отломал кусочек и...
– Я же говорил, что поцелует, – хладнокровно сказал китаец. – Ты должна мне тысячу фунтов...
Лицо Логана исказилось. А, когда он поднял на меня глаза, стало просто белым.
– Ч-что это? – с искаженным лицом прошептал он, разглядывая и нюхая то, что в руке. Его рвало. Он явно делал те же выводы, что и принц.
– Собачья какашка, – не желая врать возможному родителю, честно сказала я. Родителям не надо врать...
– А-а-а...
– Не волнуйся, – видя, каким стало его лицо и что его сейчас хватит удар, поспешила успокоить его я. – До тебя ее уже поцеловали и попробовали четыреста человек... И ничего... Живы, не умерли!
Лицо его медленно вытянулось и стало таким, мол, я так и знал...
– А может и не собачья! – быстро сказала я, видя, что он белеет, и пытаясь помочь и смягчить удар.
Логан стал зеленым и затрясся.
Я не выдержала.
Я бросилась прочь, пользуясь тем, что меня сейчас никто не видел, сорвала рясу и, забившись в угол и упав на пол, начала бешено хохотать, запрокинув голову. Меня просто трясло, и я не могла никак успокоиться...
– Нет, я не согласен быть больше ее родителем, – услышала я возмущенный голос Логана. – Клянусь, задушу ее своими руками, как только поймаю негодную девчонку...
– Логан, вас настропалил священник? – в ужасе спросила Мари. – Он вас настроил против нее?
– Какой священник! – заорал тот.
– Вы съели что-то не то? – догадалась та. – Он вам дал отраву! Мощи были несвежие!
Логан завыл.
– Какие мощи!!!! – заорал он. – Я ее сам накормлю ими, дай только поймать!
Джекки отчаянно хохотал в углу.
– Вы съели что-то не то, Логан? – наконец, вытирая слезы, ласково спросил он. – Может позвать доктора...
Тот в злости дернулся.
– Сукины дети, – обратился Логан к моим родителям. – Не могли хоть предупредить! Вы же ее знаете лучше меня! – отчаянно сказал он.
– Не понимаю, чего он? – обратилась мама к пап'a.
– Наверное, съел чересчур много святого Бернарда, – меланхолично сказал пап'a. – И теперь не боится дьявола...
– Аааа...
– Кто такое священник, я понял почти сразу... А вот что такое Бернард я не... – с интересом раздумчиво сказал пап'a.
Логан снова завыл.
– Зная Лу, можно предположить...
Вой перешел в рыдания...
– А вообще, все гениальное просто, – рассудительно сказала Мари. – Зная Лу, я уверена, что она долго не искала...
Там началась истерика...
– Они сами ели дерьмо, – жестко сказала я, появившись в дверях, – потому что именно его хотели! Тот, кто выбирает суеверие вместо духа, должен быть готов есть дерьмо, ибо его он и выбрал! Если они готовы по слову священника есть любое дерьмо и делать любые глупости, только потому, что оно освящено попом, вверять ему свою мысль, вместо своих глаз, своего сознания и ума, то они должны быть это готовы!