Джекки выл и ругался в бессилии в больших дозах над таким издевательством, вытряхивая одежду, но ничего не мог поделать.

Еще раз церемонно поклонившись принцу и осведомившись о погоде в Англии, я вежливо вошла обратно.

В это время раздались какие-то восторженные крики, шум, вопли “ура”.

Я осторожно выглянула с перил.

– Упыря поймали! – донеслись до меня счастливые голоса. – Наши ему так всыпали! Ведут венчать его с принцем. Только на этот раз он перекинулся мужчиной и кричит, что он военачальник конницы!

Удивленно перегнувшись с перил, я увидела, как три голых священника ведут одного связанного и растрепанного человека.

– Уррраааа! – раздавались громовые крики. – Уррраааааа!!!!!!

Священников как героев приветствовали и закидывали цветами, а те ничуть не смущались своим голым видом, гордые своим поступком и подставляя себя под взгляды как герои, и даже выставляя вперед свое достоинство. Будучи уже порядочно навеселе, как я поняла, по такому случаю.

– Урррааа!

Бес из оборотня не выходил, он отчаянно ругался, кричал, что он герцог. И что вообще мужчина! На такие мелочи никто не обращал внимания, его поспешно облачали в белое пушистое свадебное платье...

В это время послышался какой-то шум, и я увидела человека, с блаженным лицом поднимавшего высоко над собой выкинутую мной шкатулку с мощами святого Бернарда в сопровождении уже порядочно наклюкавшегося по такому поводу священника. Какого пьяного мальца переодели в мою рясу телохранители, я так и не сумела разглядеть, потому что все покрыла буря восторга.

– Весь, весь кусок ему скормите!!! – отчаянно ревела толпа дурным голосом. – Все засовывайте ему в глотку, все!!!

Бес в оборотне, увидев, что ему предстоит съесть, отчаянно затрепыхался, заорал, забился, но ему засунули весь большой кусок в рот и заставили разжевать и съесть под радостное умиление толпы. И заставили запить святой водой. Что это было, я, зная моих китайцев, даже поостереглась думать.

Бесу этого хватило...

После “еды”, распробовав, он со всем смирился, даже позволил одеть в себя в свадебное платье и заплести в волосы веночек из флердоранжа.

Правда, когда ему стали надевать женские кружевные трусики, он робко заикнулся, что у него мужские признаки, но тут кто-то завопил:

– Берцовую косточку ему скормите, берцовую косточку!!!

... и он заткнулся.

Бедняжка со всем смирился и только обречено наблюдал, как его наряжают.

Мои все высыпали на балкон и с удивлением и ужасом наблюдали за этим карнавалом... Священник в моей рясе постоянно нес матюки, кричал, что он в гробу имел всех оборотней и он вообще солдат, но все относились к этому умиленно, принимая за процедуру изгнания беса, причем каждый загиб встречался бурными аплодисментами...

– Вот видите, и без нас невеста принца сама нашлась, – довольно сказала я, оборачиваясь к маме. – А из этого редкого красавчика хорошенькая бабочка получилась... Совсем как в публичном доме...

Я даже поцокала от восторга – та была красивей Мари. Все-таки герцог был изысканно красив и при свечах здорово смотрелся... В венчальном платье с заплетенными по детски косичками...

Пап'a поперхнулся, мама смотрела на генерала конницы в пушистом белом снежном коме, которому кто-то сейчас кто слегка подкрашивал помадой губы, с ужасом.

– Ничего, стерпится слюбится! – вопили окружающие. Кто-то уже, напившись, кричал “горько”.

Сверху на лицо ему надели вуаль.

Герцог не протестовал.

В это время подошел по свадебному одетый старший принц.

Невеста с ужасом смотрела на него сквозь вуаль.

– Ничего девочка, – нагло сказал старший принц. – Ко всему можно привыкнуть, не такой я уж и страшный... Родишь мне наследника...

Я закрыла лицо руками и съехала от смеха под перила. Мари же в ужасе плакала. Наверно, она представляла то, что будет предшествовать рождениююю... Уууу... Священник же периодически изрыгал кучу отборных матросских загибов, после чего ему подносили стопочку.

Невеста затравлено пыталась забиться в угол.

– Я протестую, мои родители не давали согласия! – кричала в отчаянии она.

– Да, а как же разрешение родителей? – спросил кто-то.

– Вон он, граф! – завопили все, смотря на пап'a. – Он смотрит!

– Родители согласны! – дурным голосом побыстрее заорала я. Если принца повенчают, Мари можно уже не бояться... Перевесившись с перил, я заорала: – Венчайте скорей, дурни стоеросовы, пока она не удрала...

Толпа повлекла их в часовню, почему-то приняв мой матерящийся голос за родительское благословение.

– Никогда еще сама себе благословения не давала, – откинувшись, довольно простонала я, удивляясь.

Очевидно, что-то смутно тревожило жениха. Осторожно он поднял вуаль.

– А ты похорошела... – ошалело и довольно сказал он, обрадовавшись. – Ты еще и краснеть умеешь? – совсем придя в хорошее настроение, пропел он.

Красная от ярости невеста покрыла его трехэтажной отборной похабщиной, добравшись до самых его предков.

Принц поспешно закрыл вуаль.

– А вы уверены, что это ваша невеста? – раздался чей-то единственный трезвый голос.