– Капустка! Ты ничего не поняла! – Мари рассмеялась. – Из-за этого красивого платья и твоей чудесной души, тебя теперь все так и воспринимают как фантастическую красавицу... Оно просто раскрыло им глаза... По крайней мере, на время... И таково восприятие тебя – твои черты сейчас красивы... Прекрасное платье преобразило твои относительные черты, как говорила мама, а твое сердце не дает этому впечатлению угаснуть, лишь усиливая восприятие... Твои черты из-за платья должны были быть прекрасными, а, поскольку они очень редкие, то они превратились просто в чудовищную ирреальную красоту... К тому же твоя душа действительно прекрасна... И для мужчин с твоим теплом сердца к каждому, хозяйственностью, талантом, умом, реакцией и утонченной находчивостью во всем ты просто солнце... Платье просто сделало это быстрей, чем красота твоей души выявилась бы природно для мужчин... Посмотри портреты лучших красавиц мира – часто они просто уродливы, если не отражают некое святое душевное состояние, несмотря на то, что они были первыми красавицами мира...

– Ты сама не веришь в это... А хочешь, чтоб я поверила!

– Ты как прекрасное оружие, – холодно сказала Мари. – И сама знаешь это. И для бойца самый лучший по бойцовым качествам меч – прекрасен не от ума, а от сердца. Он просто пьянеет от него... Как прекрасна новая машина... Ибо красота это целесообразность и совершенство, оцениваемое внутренним разумом – ты же сама говорила... А как будущая жена ты вне конкуренции... И они это чувствуют... Просто это надо заметить... И по мере половой зрелости ты становишься все чудовищней в своей чудовищно редкой красоте... Поэтому женщины и не оценивают тебя, ибо они же не собираются брать тебя в жены! Для них самая прекрасная женщина всегда будет хорошенькой, то есть у них поверхностная оценка красоты, если ты им не близкий человек, то есть если они не имеют возможности оценить твои душевные качества, не нуждаются в подруге, сестре, наставнице!

– То, что ты говоришь, просто чудовищно! У тебя выходит все относительно!

– Прекрасен во всем дух, – пожала плечами Мари, – проявления духа. Его выявления в человеке – это всегда остается. А все остальное меняется в соответствии с нуждой и целесообразностью. Самый прекрасный лук меркнет с появлением ружья. Это не значит, что красоты не существует, просто по мере твоей собственной внутренней нужды в чем-то (подруге, наставнике) тебе начинают выявляться эти качества в других, реальные качества. А нужда проходит, и ты равнодушно проходишь мимо вещи в магазине, если у тебя таких уже несколько, а вещи раньше казались такими прекрасными. Порасспрашивай геологов – когда они выходят из тайги или пустыни после годичных исследований, первая попавшаяся молодая женщина кажется им небесным шедевром. И нужно время для адаптации... Это не от ума. Тоже для зэков, моряков... И так во всем. Качество и совершенство совершенно реальны, но целесообразность постоянно дышит в соответствии с жизнью. Накопления духа остаются с тобой, и с тобой будут хотеть дружить, любить и сотрудничать, как бы ни менялась ты в глазах мужа как жена, ибо это вечно... Они тебе приносят пользу, это именно только твое, оно улучшает твою жизнь... Но, если для мужчин как ребенок ты была несносной, то как жена обретаешь совершенно иное измерение... Ты именно становишься Жена... И заявляю это прямо, – Мари замялась, так тяжело далась эта наглая ложь, – ты прекраснее меня!!! Чудовищно прекраснее!!! И, как мне не горько, я это признаю, – она хрипло засмеялась. – Успокойся... Часто как только на девчонку начинает обращать внимание один парень, как тут же делают это сто других, и чем дальше, тем хуже... Ибо она приобретает в их глазах некую самоценность, и они видят в ней то, чего в ней нет... Стадный инстинкт работает, это не от ума, раз другой увидел, то может я пропустил? И инстинкт гонит его туда, где увидела толпа красивое, то есть нужное, целесообразное, совершенное... Это с одной стороны плохо, а с другой хорошо для дураков, ибо они не упустят более совершенное явление, если его кто-то уже разглядел...

– Странные у тебя, право, утешения... – протянула я. – Ты меня утешаешь?

– Угу...

– Успокойся, разглядели то нас обоих... – утешила Мари я.

Мари крепко обняла меня.

– Дурочка, неужели ты думаешь, что я взаправду ревную? – она взъерошила мои волосы. – Наоборот, я так счастлива! Сестренка, ты мне дороже меня... – счастливо засмеялась она. – И я рада, что мы обе красавицы, и ты теперь не будешь мне завидовать!

– Первому или второму рада? – рассудительно сурово спросила я.

– Обоим... Не хочу, чтоб между нами хоть какая-то тень стояла! – сказала Мари.

Не знаю почему, но я тоже крепко обняла ее и вздохнула.

– Я тоже тебя люблю, сестренка... – прошептала я, ткнувшись в ее плечо.

Я не знаю, сколько я простояла рядом с сестрой.

– Ииии-го-го... – заржал рядом Джекки, напоминая, что он рядом. И заскакал, как зайчик, вернее всадник на гордой метле. – Го-го, кобылка!!!

Я, немного утешенная, накинулась на него, и стала просто бить.

– Слушай, а почему Джекки меня не воспринимает? – вдруг озабоченно спросила я, оторвавшись на мгновение от избиения.

– А может он просто маленький? Ему рано жениться, вот он и не видит твоей красоты, ему еще не нужна жена! – сказала Мари. – Ему еще нужен пони... Он еще не хочет боевого верного коня...

– Ну, знаешь!!!! – я чуть не закричала. Удар был слишком силен. – Я поняла, что у меня для мужчины красота боевого верного КОНЯ, да?!? – я угрожающе надвинулась на Мари. – А не пони?

Мари аж затрясла головой от хохота от этого моего вывода.

– Нет, Лу, ты все не так понимаешь! – присела от смеха она. – Я говорила обобщенно, приблизительно, и вообще не о тебе...

– Я поняла – красавица, это не обо мне, это об обобщенной красавице! – сквозь слезы отчаянно выкрикнула я, заливаясь нестерпимыми рыданьями. Глаза застилало потоком, я не ничего не видела.

Мари внимательно посмотрела на меня.

– Боже! – вдруг сказала она. – Ты же под действием наркотика твоего китайца, да еще порядочно под градусом... А я, дура, этого не поняла, – тоскливо и покаянно сказала она. – Тебя нельзя было отпускать, ведь ты больна... Боже, Лу, прости нас за глупость, я не догадалась, прости, как ты болезненно сейчас все воспринимаешь, у тебя ж нервы после случая с Логаном еще не пришли в себя! – не обращая внимания на мои сопротивления и слабые уверения, что со мной все нормально, Мари строго потащила меня за собой к маме, никуда не отпуская и охраняя по дороге... Еще и причитая постоянно... Вычитывая еще себя за глупость, а меня за то, что ушла больная – понимать же должна – голова еще не вылечилась...

– Мама! – Мари буквально накинулась на маму, поймав ее. – Я, конечно, допустила глупость, но ты же должна была бы подумать о дочери! Лу ведь мало того, что пережила шок, и неизвестно с какими последствиями, так еще и опоена какой-то дрянью...

– Китайской дрянью... – уточнил подошедший Логан.

– Так ее еще и опоили китайской водкой, которая крепче рома!

– Что?

Мама помрачнела.

– Никуда не отходи от нее, – приказала мама.

– Пока я развлекаюсь, – продолжила я.