— Подготовлен полный боекомплект! — густым басом ответил высокий, широкоплечий заряжающий. Это — Свирид Петухов. После того как прибыли девушки, часть красноармейцев с батарей направили во взводы прикрытия огневых позиций, а наиболее опытные зенитчики назначены в батареи, где была нужда в специалистах. Так Свирид Петухов и Юрий Синица оказались в пятой батарее.

Во время занятий поступила команда «К бою».

Группа Ю-88 подходила к Орловке, и батарея открыла заградительный огонь. Строй самолетов нарушился. Один из бомбардировщиков вдруг отделился от группы и попытался проскочить к тракторному. Черный приказал стрелять по этому «юнкерсу» прицельно. Фашисту удалось скрыться в облаках. Затем батарея ударила по тройке бомбардировщиков, и они сразу же повернули на запад. Но не всем удалось уйти назад. Один воздушный пират взорвался, другой, видимо, получивший повреждения, пошел с резким снижением.

Долго длился бой. От беспрерывной стрельбы накалились стволы зениток. Повлажнели гимнастерки у бойцов, пот струился по запыленным лицам. Но не успели батарейцы утолить жажду колодезной водой, как появилась новая группа «юнкерсов».

Лейтенант Черный, не отрывая глаз, следил за воздушным противником. Он заметил, что самолеты начали перестраиваться. Это был верный признак того, что фашисты намерены атаковать цели с пикирования. «Не пойдут ли на батарею?» — промелькнула тревожная мысль. Он предупредил расчеты о возможной вражеской атаке.

Предположение комбата оправдалось. Головной самолет, отвернув от строя, ринулся на батарею. Воздух наполнился злым, душераздирающим воем. Зенитчики знали: пикировщик включил сирену. Грянули зенитки, и «музыка» прервалась. Самолет отвернул в сторону, сбросив бомбы в балку с рыжими откосами.

На батарею стали заходить еще два «музыканта». Зенитчики ударили по ним дружнее прежнего.

— Давай «крошку»! — покрикивал Петухов трубочным. Раскрасневшийся, разгоряченный, он не знал устали. Сопя, словно кузнечный мех, хватал нелегкие снаряды и ловко заряжал орудие.

Дружно били все пушки батареи. Между тем «юнкерсы» не оставляли намерения поразить бомбами огневые позиции. Вдруг к орудийному гулу добавился неимоверный грохот. Вверх взлетели фонтаны земли, поднялась туча пыли. Это последние из пикировщиков залпом сбросили бомбы, но взорвались они в стороне от огневой.

Когда «музыканты» удалились и на позициях осела пыль, батарейцы облегченно вздохнули. В трудном бою они не дрогнули, выстояли.

Одновременно пикировщики атаковали и другие подразделения зенитчиков. Но везде встретили решительный отпор. Ни одного орудия им не удалось вывести из строя. Только на шестой батарее взрывом бомбы, упавшей близ огневой, был поврежден ПУАЗО, ранены несколько бойцов.

На КП корпусного района противовоздушной обороны поступили доклады об итогах боя. Сбито четыре вражеских самолета. А вскоре от одного из постов ВНОС пришло донесение: «Западнее Ерзовки приземлился подбитый Ю-88. Экипаж взят в плен».

— А что если севшего на брюхо стервятника привезти да поставить на площади в городе? — предложил сразу же командующий корпусным районом ПВО полковник Райнин. — Пусть люди посмотрят, что за хищники сбрасывают на город бомбы.

— Хорошая мысль, — одобрил комиссар. И они тут же позвонили в обком партии, чтобы выяснить, как там отнесутся к их предложению.

Работники штаба и политотдела района ПВО поддерживали постоянную связь с областным комитетом партии. К зенитчикам на огневые нередко приезжали работники обкома, рассказывали о положении в стране, о героическом труде сталинградских рабочих.

Предложение зенитчиков в обкоме партии одобрили.

Автомобиль, в котором ехал на следующий день полковник Райнин, от Мамаева кургана повернул на дорогу, что ведет к Татарскому валу. За машиной командующего шла полуторка. В ней ехала группа авиаспециалистов. Машины вышли к небольшому хутору западнее Ерзозки. Здесь, в поле, и обнаружили самолет. Все направились к «юнкерсу». Он напоминал коршуна с распростертыми крыльями. Желтое его брюхо вдавилось в грунт. Зеленые крылья в пробоинах, винты погнуты.

— Отсоединим плоскости, двигатели. Одним словом, разберем на части, погрузим на машины, — доложил план действий инженер. — Работы на денек…

— Чем быстрее — тем лучше, — сказал Райнин и, не задерживаясь, уехал.

Дорога вела к Орловке. Вскоре на вершине холма, невдалеке от дороги, стали видны стволы зенитных орудий. Подъехали к огневой. Выбежал среднего роста, подтянутый, светловолосый лейтенант Черный. Райнин крепко пожал ему руку. Затем наблюдал, как проводились тренировки расчетов. По сигналу «К орудиям» бойцы без промедления заняли свои места. Тут же поступили доклады командиров орудий о готовности к бою.

В сопровождении комбата Райнин пошел к ближайшему орудию. Здесь действовал расчет Громова. По команде сержанта бойцы построились в одну шеренгу. Полковник, приняв рапорт Громова, внимательным взглядом обвел зенитчиков. Словно запоминая их загорелые, обветренные молодые лица, спросил:

— Памятку «Три заповеди бойца ПВО» читали, знаете?

— Отлично владеть боевой техникой!

— Быть всегда наготове! — один за другим отозвались бойцы.

— Ну вот… А дальше? — повторив свои излюбленные словечки, сдвинул кустистые брови Райнин.