– Ну ладно, верю, – улыбнулась подруге Эльвира. – Ты объяснила ему суть работы?

– Ага, вкратце. Но он особенно и не расспрашивал. Он больше вознаграждением интересовался.

– Хорошо, с этим все ясно. Маруся, а что насчет ребенка?

Маруся вдруг разом сникла, опустила голову и нервно сцепила лежащие не коленках руки:

– Ой, Элечка, ты не представляешь, как это тяжело. Я за всю жизнь столько слез не пролила, как за те дни, когда стала ходить по детским домам. Это очень страшно. А еще страшнее то, что нужно выбирать. Я не могу, не могу, Эля! Смотрю в эти глазенки, а в них надежда. Тихая такая, робкая надежда. И мне надо выбрать только одного.

Маруся громко разрыдалась, шмыгая носом и растирая слезы обеими ладошками по смешному неправильному личику. Эля скользнула из-за стола, обхватила подругу за плечи. Маруся извернулась, уткнулась головой ей в живот и заревела в голос.

– Маруся, ты что же, сама ходишь по этим ужасным детдомам? – напустилась на нее Мухина. – Но это же неправильно. Нужно было послать ребят, они бы сделали фотографии. Ты же знаешь, я хочу добиться внешнего сходства. А ты бы не рвала себе душу, выбирала по снимкам. По фотографиям же не так тяжело? Как ты вообще туда попадаешь, с твоим-то умением давать взятки?

– А меня без взяток пускают, – чуть утихая, невесело улыбнулась Маруся. – Наверное, у меня на лице написано, что я готова стать мамой хоть жучку, хоть паучку. Ты прости меня, Эля. Я немного соберусь с силами, проявлю снимки и приду к тебе с докладом.

В дверь постучали. Маруся метнулась к окну, спрятала в занавеску зареванное лицо. Дверь приоткрылась, в щель просунулась Колина голова.

– Эльвира Ивановна, – выдал он скороговоркой. – Я знаю, что у вас Маруся, но вы велели с самолета сразу к вам, так что я…

– Говори, говори, Коля! – приказала Эля.

– Эльвира Ивановна, ну и повезло же нам! – с улыбкой от уха до уха выдал Коля. И тут же поправился: – То есть нам и должно было обязательно повезти. В общем, оказалось, что у этого Смайлза дедушка и бабушка – белоэмигранты. Бежали из Крыма с последним пароходом. Жили в Китае, в Париже, в общем, везде понемногу отметились. По виду этот Смайлз – типичный американский профессор, а поговоришь с ним – и сразу русским духом пахнет. То есть тараканы у него в голове. Живет один, все время отдает клинике, а в свободное время пишет роман-исследование о своем роде. В общем, в Китае и в Париже он уже побывал, а вот в России еще не был. И очень переживал из-за этого.

– Что же не приехал? – поинтересовалась Эльвира.

– А потому что у него тараканы в голове. Профессор страдает различными фобиями. Одна из них – в России его похитят мафиози. Через два дня у Смайлза начинается отпуск. Он сказал так: если богатая русская дама готова обеспечить его надежной охраной, которая будет сопровождать в различные регионы России, он готов приехать и проконсультировать ее отца.

– И какие регионы он желает осмотреть?

– Ну, Питер в первую очередь, – прикрыв глаза, начал загибать пальцы Коля. – Потом Москву, Самару, Ставрополье, Кавказ…

– Ну ничего себе! – пискнула от окна Маруся. – Фобии у него! На Кавказ и без фобий не каждый теперь сунется!

Коля энергично развернулся к девушке, воскликнул:

– Маруся! Ну я в третий раз повторяю, что у него тараканы в голове. На Кавказе его прадед занимался просветительской деятельностью, и теперь он не может закончить труд, пока не осмотрит там каждый аул.

– Так, не важно все это! – повысила голос Эльвира. – Когда Смайлз готов прилететь в Питер?

– Послезавтра, если вы согласны на его условия, Эльвира Ивановна. Ждет звонка.

– Так звони ему, Коля, что ты тут разбазариваешь?! Снимай номер, подбирай группу сопровождения. Потом подумаем, как нам в случае чего выкупать профессора из плена. Все равно, пока не вылечит папу, Кавказа ему не видать!

Такая железная уверенность прозвучала в ее голосе, что Коля с Марусей перекинулись взволнованными взглядами. Лукьянов припустил к выходу. Маруся осталась.

– Так, теперь с тобой, – уже не расслабляясь и не веселясь, громко и сухо продолжила Эльвира. – Вариант твой требуется отсмотреть. Приводи его ко мне домой завтра часиков в десять. Как, кстати, зовут субъекта?

– Володя, – пробормотала сбитая с толку Маруся. – Владимир Малышев.

– Ну и отличненько. И ребенком занимайся, слышишь, Марусь? Я понимаю твои тонкие чувства. Но нельзя нам с этим затягивать.

Ровно в десять вечера позвонили в дверь. Эля, которая никогда не держала прислуги, оторвалась от просматривания очередного договора и пошла отпирать.

Сперва в квартиру скользнула Маруся с улыбкой от уха до уха. За ней в дверном проеме показался мужчина.

«Хорош, – сразу оценила Эля, в упор разглядывая несколько надменное лицо. – Чертовски хорош, хотя мне и не по вкусу такие красавчики. И рост хороший, и лицо. Сейчас начнет строить из себя супермена».