– Да, папа, – признался Иккинг.

– Но он очень… как бы это сказать… МААЕНЬКИИ, что ли, – медленно произнес Стоик.

Стоик Обширный не отличался наблюдательностью, но даже он не мог не заметить, что дракончик и впрямь был на удивление мал.

– …и у него совсем нет зубов. Наступило неловкое молчание.

На помощь Иккингу пришел Рыбьеног.

– Этот дракон – необычной породы, – пояснил он. – Уникальный и… крайне свирепый вид под названием Беззубый Дрём, дальний родственник Ужасного Чудовища, но во много раз превосходящий его в жестокости. Они необычайно редки, почти вымерли.

– Правда? – Стоик с сомнением оглядел Беззубого Дрема. – А на первый взгляд похож на Простого Садового.

– Простите, Вождь, но при всем уважении к вам, Вождь, – возразил Рыбьеног, – вы ОШИБАЕТЕСЬ. Неопытному глазу (равно как и своим жертвам) этот дракон кажется как две капли воды похожим на Простого Садового. Но, всмотревшись внимательно, вы разглядите характерные черты Беззубого Дрёма, – Рыбьеног ткнул пальцем в бородавку на носу у Беззубика. – Эти черты и отличают его от обычных пород.

– Клянусь Тором, ты прав! – согласился Стоик.

– Кроме того, это не совсем обычный Беззубый Дрём. – Рыбьенога понесло, – Этот дракон – КОРОЛЕВСКОЙ КРОВИ.

– О, нет! – воскликнул потрясенный Стоик, Он был ужасным снобом.

– Да, – торжественно подтвердил Рыбьеног. – Вашему сыну посчастливилось похитить отпрыска самого Короля Скалозуба, пресмыкающегося владыки Обрыва Дикого Дракона. На заре жизни Королевские Дрёмы бывают очень малы, но затем вырастают до ВПЕЧАТЛЯЮЩИХ, я бы даже сказал, ГАРГАНТЮАНСКИХ размеров.

– Ну, прямо как ты, Иккинг, – оглушительно расхохотался Стоик и взъерошил сыну волосы.

В животе у Стоика послышался глухой рокот, похожий на гул далекого землетрясения.

– Пора перекусить, Приберитесь тут, ребятишки, ладно?

Стоик Обширный удалился, радуясь восстановленной вере в сына.

– Спасибо, Рыбьеног, – поблагодарил друга Иккинг. – На тебя прям вдохновение нашло.

– Не совсем, – сказал Рыбьеног, – Просто у меня перед тобой должок за ту драку с Сопляком

– Рано или поздно папа всё равно узнает правду, – мрачно вздохнул Иккинг.

– Не обязательно, – возразил Рыбьеног. – Посмотрел бы ты на себя со стороны, когда говорил тут с этим Беззубым Дрёмом. Зрелище было НЕВЕРОЯТНОЕ, ФАНТАСТИЧЕСКОЕ! Я ничего подобного в жизни не видел! Ты его в два счета выдрессируешь!

– Говорить-то я с ним говорил, – вздохнул Иккинг, – только он меня не слушал.

В тот вечер, ложась спать, Иккинг побоялся оставлять Беззубика у камина вместе с Головотяпом и Крючкозубом.

– Можно, я возьму его с собой? – спросил он у отца.

– Дракон – рабочая скотина, – ответил Стоик Обширный. – Будешь с ним цацкаться – у него вся свирепость пропадет.

– Но если я оставлю его у очага, Головотяп его убьет.

Головотяп утвердительно хрюкнул.

– С превеликим удовольствием, – прошипел он.

– Ерунда, – прогудел Стоик, Он не говорил по-драконьи и поэтому не понял последних слов Головотяпа, – Головотяпчику просто хочется поиграть. Юным драконам полезно немного порезвиться. Это учит их постоять за себя. – И он ласково потрепал своего дракона по рогам.

Крючкозуб выпустил когти, длинные, как складные ножи, и побарабанил ими по каминной полке.

Иккинг сделал вид, что желает Беззубику доброй ночи, а сам потихоньку спрятал дракончика под рубашкой и вынес в спальню.

– Сиди тихо, как мышка. Ни звука, – сурово приказал он Беззубику, забравшись в кровать, и дракончик с готовностью кивнул.

По правде сказать, всю ночь дракон довольно громко храпел, но Иккинг этого не замечал, Почти всю зиму на острове Олух мальчишки проводят на разных стадиях замерзания – от «озяб немножко» до «продрог до костей». Те, кто укрываются несколькими одеялами, считаются хлюпиками, поэтому обычно Иккинг ворочался без сна пару часов и только потом, стуча зубами, с трудом засыпал.

Но сейчас Иккинг вытянул ноги вдоль Беззубикоюй спины и с наслаждением почувствовал, как от маленького дракончика исходят волны тепла. Эти волны медленно прокатились по его, Иккинга, ногам, согрели озябший живот и сердце, добрались даже до головы, которая толком не оттаивала уже почти шесть месяцев, Даже уши радостно запылали. В ту ночь Иккинг спал так крепко, что разбудить его смог бы только храп шести здоровенных настоящих Морских Драконов.