Он пригляделся к ней повнимательнее.

— Ваш костюм хорош, вот только обувка подкачала. — Подмигнув, Брейди отложил дубленку и шляпу в сторону, сел в кресло и уставился на огонь. — Кое-что нас объединяет, — заметил он, указывая на камин. — Нет ничего лучше для поднятия духа.

— Верно, особенно в такой день.

С минуту оба молчали, любуясь яркими языками пламени.

— Вы не передумали насчет поездки в Биг-Сур? — спросила Джейн. — В такую погоду...

— Вам не хочется?

— Я согласна ехать куда угодно. Но предупреждаю: на побережье будет не очень уютно.

— Конечно, можно и дома посидеть. Но моя душа жаждет приключений. И ваша, по-моему, тоже. Пожалуй, нам стоит отбросить осторожность...

— Вы правы, — кивнула Джейн. — После вчерашнего я сделала тот же вывод. Не надо бояться жизни. Это был ваш подарок мне.

Ее слова явно обрадовали его.

— И что теперь? По коням?

— По коням! И плевать на грозу!

— Тогда в путь?

Джейн кивнула.

— Но прежде мне нужно вам кое-что сказать.

Он снова опустился в кресло.

— Слушаю вас.

— Вернулся Джереми.

Лицо Брейди потемнело.

— Вот как?

— Да. Его встревожил наш телефонный разговор, и он прилетел ближайшим рейсом. Мы долго беседовали.

Новость не обрадовала Брейди.

— Я умолчала о нашей с вами встрече, — продолжала Джейн, — но задала несколько интересующих меня вопросов.

— И что же?

— Похоже, у него на все есть ответ.

— Ничего удивительного, — пробурчал Брейди. — Джей Ти скользкий, как уж.

— Не могу судить со всей категоричностью, но кольцо я ему вернула и попросила об отсрочке оформления наших отношений.

— Почему?

— Я провожу собственное расследование.

Брейди одобрительно кивнул.

— Я знал: стоит открыть вам глаза, и Джей Ти не сумеет вас одурачить. Рад, что вы проявляете осторожность!

— За это я должна благодарить вас, Брейди. Спасибо.

— К вашим услугам.

— Заодно сообщаю, что навожу справки и о вас. Не вижу причин делать исключение.

Брейди заколебался.

— Что ж, в логике вам не откажешь. Раскопали что-нибудь пикантное?

— Ничего нового. Только то, о чем вы и сами упоминали в той или иной форме.

— Слава Богу!

— Значит, мне нечего опасаться? — спросила Джейн.

— Когда я еще пешком под стол ходил, мой отец говорил, что можно хитрить за карточным столом, в бизнесе, даже в отношениях с женщинами, только не с правдой: с ней шутки плохи. На собственном опыте я убедился, что честность — лучшая политика.

— Замечательная философия.

— Мой старик был беден, но не глуп.

— И, судя по всему, счастлив.

Брейди на секунду задумался.

— В общем, да. Но перед смертью он кое в чем признался. «Если б можно было начать все сначала, — сказал он, — я бы иначе повел себя с твоей матерью. В молодости женщины — это удовольствие, но, когда ты стар и тебе некого любить, свобода становится в тягость».

Интересно, к чему он клонит?

— И какой вывод?

— После его признания я начал бояться старости, скажем так.

Джейн рассмеялась.

— Да ну вас! С вами никогда не знаешь, шутите вы или говорите серьезно...

— Это все потому, что я стараюсь окружить себя ореолом таинственности, — отозвался Брейди. — У каждого мужчины свои приемы заморочивания женских головок. Мой состоит в том, чтобы говорить правду, но не вполне традиционным способом.

— Любопытное определение.