Из темных углов позади Кэлен, выступили двое больших мужчин и закрыли створки дверей. Их лица были исписаны устрашающими варварскими татуировками, от чего они также выглядели грозно. Их огромные мускулы блестели от пота и были так смуглы, как будто они никогда не смывали с себя копоть масляных факелов. Перед тем, как закрыть двери, они шагнули ближе, и Кэлен смогла, даже, несмотря на зловоние, источаемое горящей смолой, кислый запах их пота.

Эти двое выглядели готовыми к любой неожиданности и даже, более того. Их грудь крест накрест пересекали тяжелые, шипастые кожаные ремни, к которым было прикреплено множество ножей. Свет горящих с шипением факелов отражался отблесками от топоров и обоюдосторонних булав, висевших у них на поясах. Их лица также были усеяны металлическими шипами - в ушах, в бровях, по сторонам их носов. Это выглядело так, будто и лица были утыканы вбитыми изнутри гвоздями. Они, также, были налысо обриты. Эти двое мужчин смотрелись не совсем по человечески, не приобщенными к цивилизации, а скорее выглядели, как намеренно искаженное понятие человеческого существа, в котором его суть была заменена на сталь, сажу, и звериные признаки.

Хотя у них были короткие мечи, они их не доставали. Казалось, они ни капли не боялись Сестер.

"Император Джегань…" бесцветный, слабый голос сестры Улиции затих в смиренном страхе.

Император Джегань!

Два этих слова потрясли Кэлен до самого дна ее души.

В ее понятии об этом человеке было что-то такое, сформировавшееся из наблюдения на расстоянии за его армией, и от того, что они проходили через места, которые эта армия завоевала, что заставляло Кэлен бояться его даже больше чем Сестер. От Сестер его отличало то, что его мужественность добавляла чуждую для них черту к природе опасности, которая исходила от него.

Насколько она могла понять, Сестры делали все возможное, чтобы держаться подальше от Джеганя, и тем не менее он сидел здесь, прямо перед ними. Он выглядел расслабленным, словно человек, у которого есть все. Казалось, его ничто не беспокоит. Даже Сестры Тьмы, казалось, его не интересовали.

Кэлен поняла, что это эта встреча не была ни в коей мере случайной. Она была предопределена.

Кроме того, что страх Кэлен, ее боязнь Джеганя был порожден подслушанными разговорами Сестер и их упорным желанием избежать встречи с этим человеком, было что - то еще, где-то в глуби, темный страх коренился в самой ее душе, почти как непостижимое воспоминание, выдававшее себя только неясной, но зловещей тенью.

Когда Кэлен скосила взгляд в сторону, она увидела, что Сестры, казалось, примерзли к месту, как будто они превратились в камень. Их лица стали пепельно-серыми.

На Сестре Улиции было надето синее платье, которое она выбрала специально для встречи с Тови. Теперь оно было все покрылось пылью, осевшей на нее не только при подъеме на возвышенность, но и пока они спускались сюда. Сестра Эрминия была одета в платье с белыми оборками на запястьях и с глубоким вырезом. В данных обстоятельствах, когда они находились в пыльной могиле, стоя под косыми взглядами грубых животных, оборки смотрелись наивно смешно. Сестра Цецилия, старшая, строго дисциплинированная, и обычно опрятно укладывавшая свои вьющиеся седые волосы, сейчас, похоже, находилась на последней грани, отделяющей ее от прыжка в спасительное безумие.

Угрюмые глаза Джеганя следили за Сестрами. Кэлен поняла - он наслаждался моментом, наслаждался ими, пораженными ужасом. Кэлен была уверена, что если бы Сестры были в состоянии что-нибудь предпринять в этой ситуации, они уже сделали бы это.

Сестра Эрминия коснулась языком пересохших губ. "Ваше Превосходительство", произнесла она тихим, натянутым голосом. Кэлен подумалось, что эта жалкая попытка почтительного приветствия была рождена, по-видимому, страхом, а не уважением.

"Ваше Превосходительство," с такой же неуверенностью в голосе добавила Сестра Цецилия.

Кэлен, хотя и редко, но видела, что Сестры умеют вести себя осмотрительно, даже осторожно, но она никогда не видела их испуганными. Она даже не могла представить их напуганными. Всегда казалось, что они целиком и полностью держат себя в руках. Теперь же, от их обычного, надменного нрава, не осталось и следа.

Все три Сестры склонились, резко дернувшись, словно три марионетки, болтающиеся на нитях.

Выпрямившись, Сестра Улиция, вздохнула, дрожа от страха. Видимо, испуг, охвативший ее, смешавшись с любопытством, а также с нескончаемым молчанием, заставили ее заговорить.

"Ваше Превосходительство, как Вы здесь оказались?"

Неверный взгляд Джеганя снова преобразился в ухмылку от мягкой, безобидной, женской интонации ее вопроса.

"Улиция, Улиция, Улиция…" тяжело вздохнул он. "Ты действительно грандиозно глупая сука."

Все три женщины упали на колени, как будто от удара сверху невидимым кулаком. Из их горл вырвались короткие, скулящие, хныкающие звуки.

"Ваше Превосходительство, пожалуйста, мы не имели в виду -"

"Я точно знаю, что вы имели в виду. Я до последних подробностей знаю все ваши грязные мыслишки."

Кэлен никогда не видела Сестру Улицию столь напуганной, тем более, настолько сильно потрясенной, "Ваше Превосходительство… Я не понимаю…"

"Конечно, ты не понимаешь," насмешливо сказал он, как только ее слова растворились в тишине. " И потому именно вы стоите здесь передо мной на коленях, а не наоборот, как бы вам того хотелось, не так ли, Эрминия?"

Его взгляд скользнул к Сестре Эрминии, и та издала короткий испуганный вскрик. Из ее ушей стала сочиться кровь, вычерчивая тоненькую красную дорожку вниз по ее белоснежной шее. Она не пошевелилась, но ее пробирала мелкая дрожь.