"Теперь я чувствую там, дальше, присутствие Тови," со вздохом облегчения сказала Сестра Цецилия.

"Я думаю, мы могли бы начать церемонии сегодня вечером," оживившись, высказалась Сестра Эрминия.

Сестра Улиция, взявшись за бронзовую дверную ручку, кивнула,. "Если Тови смогла найти книгу - а я бьюсь об заклад, что на данный момент она уже это сделала - тогда, собрав, наконец, все три шкатулки вместе, я не понимаю, почему мы не можем начать это сразу же." Она отстраненно улыбнулась. "Чем скорее Хранитель будет освобожден из своей тюрьмы, тем скорее мы получим нашу награду."

Кэлен задумалась, не удастся ли ей найти какой-нибудь способ, чтобы разрушить их планы. Она была уверена, что, как только они выполнят свое намерение, то независимо ни от чего остального, ни для кого не останется пути назад. Она рассматривала шкатулки, которые несла, и думала, что произойдет, если, воспользовавшись тем, что Сестры отвлекутся, завидев, наконец, Тови, она разобьет хотя бы одну из шкатулок. Может быть, ей даже хватит времени, чтобы разбить обе.

Кэлен знала, что в результате Сестры не просто выместят на ней всю силу своего гнева; она думала, что они, вероятно, убьют ее. Но затем, Кэлен пришла к заключению, что, если Сестрам удастся задуманное, то в любом случае ей также уготована погибель.

Сестра Эрминия склонилась к.остальным "И, первым делом, я думаю, мы должны предъявить старый счет." Ее лицо приобрело злобное выражение. "Я слишком хорошо помню, как тот надменный скот отправлял нас в палатки. Я никогда не смогу забыть, что себе позволяли вытворять с нами его солдаты."

Бросив убийственный взгляд, сестра Улиция нахмурила бровь. "О, я думаю, что это один тех счетов, расплату за которые мы будем смаковать все вместе." В ее взгляде появилась мрачная улыбка. Она повернула бронзовую рукоять. "Ну, тогда, быстрее к цели."

ГЛАВА 37

Сестра Улиция резким толчком распахнула двери и шагнула в смоляную темноту комнаты. "Тови? Ты что здесь делаешь в темноте - спишь?" В голосе звучало охватившее ее раздражение. "Просыпайся. Это мы. Мы, наконец, добрались."

Света маленьких огоньков, которые несли над своими ладонями шедшие впереди Сестры, едва хватало, чтобы разглядеть ближние факелы, укрепленные в скобах с обеих сторон на стенах, но не более того. Сестры направили к холодным факелам маленькие язычки пламени, разжигая их с резким свистящим звуком. По мере того, как в факелах разгоралась жизнь, свет стал заполнять небольшое помещение, с книжными полками, вырезанными в каменных стенах соломенного цвета.

По другую сторону этой маленькой комнаты стоял широкий, тяжелый, железный стол. За столом, в высоком, украшенном резьбой кресле, сидел крупный мужчина, он наблюдал за ними, оперевшись подбородком на большой палец.

Кэлен никогда не видела человека, который выглядел бы так свирепо.

Все три Сестры застыли, не закончив шага, их глаза широко раскрылись, и в них отразилось помутившее рассудок, невероятное потрясение от, того, что они увидели перед собой.

Мощно сложенный мужчина спокойно сидел за столом, разглядывая трех Сестер. То, что он молчал, не двигался, не выказывал никаких признаков суеты, только усиливало чувство присутствующей в комнате опасности. Единственным звуком было шипение факелов.

Мужчина, с толстыми, мускулистыми руками и бычьей шеей, являлся воплощением сплошной угрозы. На нем не было рубашки, и его бугристые плечи выпирали из овчинного жилета, распахнутого на его голой, мощной груди. Повыше объемистых бицепсов его руки были перехвачены серебряными браслетами. На каждом из его толстых пальцев было нанизано золотое или серебряное кольцо, как бы, нагло заявляя о том, что они попали туда не для украшения, а в качестве трофеев. Мерцающий, трепещущий свет факелов отражался в его бритой голове. Кэлен не могла представить его с прической; от этого его вид стал бы менее устрашающим. От золотого кольца в его левой ноздре тянулась тонкая золотая цепочка, закрепленная обратным концом на другом кольце, продетом через середину левого уха. Он был чисто выбрит за исключением пары коротких, не длиннее двух дюймов усиков, опускавшихся из-под уголков его ухмыляющегося рта, и пучка волос на середине подбородка под нижней губой.

Каким бы ужасным, огромным и безжалостным не выглядел этот человек, его глаза - вот что было настоящим кошмаром. У них не было белков. Вместо них там клубились мрачные, темные образы, которые меняли очертания на фоне чернильного мрака. Как бы то ни было, когда он обратил взгляд на Кэлен, там несомненно отразились все мысли, которые у нее были. Под этим взглядом она почувствовала себя обнаженной. Она чувствовала, что еще немного, и под нарастающей тревожной тяжестью у нее подкосятся колени.

Когда его мрачный взгляд переместился на Сестер, Кэлен вслепую нашарила Джиллиан, и затащила к себе под руку, стремясь защитить ее. Она ощущала дрожь девушки. Тем не менее, Кэлен заметила, что Джиллиан, по всей видимости, не удивилась, обнаружив в комнате мужчину.

Кэлен не могла понять, почему Сестры молчат, почему бездействуют. Она ожидала, что, оказавшись перед лицом столь явной угрозы, которую представлял собой этот человек, они моментально испепелят его, лишь бы оказаться в безопасности. Прежде Сестры никогда ни секунды не колеблясь, уничтожали всех тех, в ком могли заподозрить помеху. Этот мужчина явно был намного больше, чем помеха. Судя по его виду, он мог кулаком раздробить их черепа. Взгляд его глаз говорил, что такие дела были для него привычными.