Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии
вернуться

Коллектив авторов
Шрифт:
Каэси-ута
373Как корона над троном, Эти горы Микаса, И как птицы там плачут, Смолкнут, вновь зарыдают,— Так любовь моя ныне не знает покоя… 919В этой бухте Вака, [1615] Лишь нахлынет прилив, Вмиг скрывается отмель, И тогда в камыши Журавли улетают, крича…
Песня, сложенная Ямабэ Акахито

1615

919. Представляет собой самостоятельную песню. К ней следующее примечание в тексте: «Песня без даты. Однако говорится, что (Акахито) сопровождал императора во время посещения им Яшмового острова. Поэтому, исходя из даты императорского путешествия, ее поместили здесь (вслед за предыдущими песнями)». Вака— бухта на территории провинции Кии (юг Хонсю), славится живописными видами.

923Дивный Ёсину-дворец, Где правление вершит Мирно правящий страной Наш великий государь, За зеленою стеной Громоздящейся листвы Он укрыт от глаз людских; Посреди кристальных рек, Что струятся без конца, Подымается он ввысь, И весной кругом цветут Вишен пышные цветы, А лишь осень настает, Расстилается туман. Словно горы в вышине, Много выше, чем они, Будет славы блеск расти. Словно воды этих рек, Что струятся без конца, Сто почтеннейших вельмож, Слуги славные твои, Будут вечно вновь и вновь Приходить к тебе сюда!
Каэси-ута
924В этом Ёсину дивном, Здесь, в горах Кисаяма, На верхушках высоких зеленых деревьев, Что за шум подымают Своим щебетом птицы? 925Когда ночь наступает, Ночь, как черные ягоды тута, [1616] Там на отмели чистой, Где деревья хисаги [1617] ,— Часто плачут тидори [1618] …

1616

Ночь, как черные ягоды тута… — Черные ягоды тута — постоянный эпитет к слову «ночь».

1617

Хисаги(Mallotus japonicus) — дерево из семейства дубовых; растет в горных долинах, листья длинные, овальные; летом цветет пышными соцветиями мелких бледно-желтых цветов.

1618

Тидори— японский кулик.

_____
941Вот и бухта Акаси! Отхлынул прилив на дороге, Завтра, завтра Наполнится радостью сердце: Я все ближе и ближе к родимому дому!
Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал остров Карани [1619]
942Птицы адзи [1620] шумной стаей Пролетают надо мною, И глаза не видят милой, Рукава из мягкой ткани Ты не стелешь в изголовье. На ладье, что смастерил я Из коры деревьев вишни, Весла закрепив, Поплыл я. Вот селение Нусима, Что в Авадзи, Миновал я, И меж островов Карани, Миновав Инамидзума, Посмотрел когда, Где дом мой — Среди дальних гор лазурных, Я не смог его увидеть! В тысячи слоев сгрудились Белых облаков громады, И за каждой, каждой бухтой, Что оставил за собою, И за каждым, каждым мысом, Где скрывался я порою, Через всех путей изгибы,— О, куда б ни приплывал я, Все тоска со мной о доме… Слишком долги дни скитаний!

1619

Остров Каранынаходится во Внутреннем Японском море близ южной части Хонсю.

1620

Адзи— род диких уток с желто-черным оперением.

Каэси-ута
943На острове этом Карани, Где срезают жемчужные травы морские, Если был бы бакланом, Что ищет добычу, Я не думал бы столько, наверно, о доме! 944Когда к островам Довелось мне причалить, Как завидовал я Кораблям из Куману, Плывущим в Ямато! [1621] 945Только ветра подули, Боясь, чтобы волны не встали, Под защиту Узкой маленькой бухты Цута Мы решили укрыться… 1001Вот достойные рыцари [1622] На охоту светлейшую [1623] вышли, И придворные дамы Волочат подолы пурпурной [1624] одежды… О, кристальная отмель! 1424Я в весеннее поле пошел за цветами, Мне хотелось собрать там фиалок душистых, И поля Показались так дороги сердцу, Что всю ночь там провел средь цветов до рассвета! 1426Я не могу найти цветов расцветшей сливы, Что другу показать хотела я, Здесь выпал снег,— И я узнать не в силах; Где сливы цвет, где снега белизна?

1621

Ямато— центральная провинция Японии, юго-запад Хонсю, родина поэта.

1622

1001. Относится ко времени пребывания Акахито во дворце Нанива в свите государя Сёму весной шестого года Тэмпё (734 г.) в третьем месяце.

1623

На охоту светлейшую— Имеется в виду охота, в которой участвует сам государь.

1624

Пурпурный— парадный цвет в те времена.

Яманоэ Окура [1625]

Диалог бедняков [1626]
892Когда ночами Льют дожди И воет ветер, Когда ночами Дождь И мокрый снег,— Как беспросветно Беднякам на свете, Как зябну я В лачуге у себя! Чтобы согреться, Мутное сакэ [1627] Тяну в себя, Жую Комочки соли, Посапываю, Кашляю до боли, Сморкаюсь и хриплю… Как зябну я! Но как я горд зато В минуты эти, Поглаживаю бороденку: «Эх! Нет, не найдется Никого на свете Мне равного — Отличен я от всех!» Я горд, но я озяб, Холщовым одеялом Стараюсь я Укрыться с головой. Все полотняные Лохмотья надеваю, Тряпье наваливаю На себя горой,— Но сколько Я себя ни согреваю,— Как этими ночами Зябну я! Но думаю: «А кто бедней меня, Того отец и мать Не спят в тоске голодной И мерзнут в эту ночь Еще сильней… Сейчас он слышит плач Жены, детей: О пище молят,— И в минуты эти Ему, должно быть, тяжелей, чем мне. Скажи, как ты живешь еще на свете?»

1625

Яманоэ Окура— См. вступ. статью; был придворным чиновником, жил некоторое время в Китае. Окура знал китайский язык, литературу и философию, писал стихи на китайском, в его творчестве заметны следы влияний китайской поэзии. Большинство произведений написано в пору пребывания его в южной Японии, на острове Кюсю. Только под конец жизни Окура вернулся в столицу Нара, где и умер.

1626

«Диалог бедняков»является лучшим произведением Окура. В нем он первый из поэтов древней Японии поднял голос в защиту бедняков.

1627

Мутное сакэ— неочищенная рисовая водка.

Ответ
Земли и неба Широки просторы, А для меня Всегда они тесны, Всем солнце и луна Сияют без разбора, И только мне Их света не видать. Скажи мне, Все ли в мире так несчастны, Иль я один Страдаю понапрасну? Сравню себя с людьми — Таков же, как и все: Люблю свой труд простой, Копаюсь в поле, Но платья теплого Нет у меня к зиме, Одежда рваная Морской траве подобна, Лохмотьями Она свисает с плеч, Лишь клочьями Я тело прикрываю, В кривой лачуге Негде даже лечь, На голый пол Стелю одну солому. У изголовья моего Отец и мать, Жена и дети Возле ног ютятся, И все в слезах От горя и нужды. Не видно больше Дыма в очаге, В котле давно Повисла паутина, Мы позабыли думать о еде, И каждый день — Один и тот же голод… Нам тяжело, И вечно стонем мы, Как птицы нуэдори, Громким стоном… Недаром говорят: Где тонко — рвется, Где коротко — Еще надрежут край! И вот я слышу Голос за стеной,— То староста Явился за оброком… Я слышу, он кричит, Зовет меня… Так мучимся, Презренные людьми. Не безнадежна ли, Скажи ты сам, Дорога жизни В горьком мире этом?
Каэси-ута
893Грустна моя дорога на земле, В слезах и горе я бреду по свету, Что делать? Улететь я не могу, Не птица я, увы, и крыльев нету.
Поэма сожаления о быстротечности жизни <Яманоэ Окура> [1628]

«То, что легко овладевает нами и что трудно преодолеть нам, — это «восемь великих страданий» [1629] . А то, что трудно достигаемо для нас и легко истощается, — это «радости многих лет» [1630] . Об этом печалились люди в древности, и ныне мы также печалимся об этом. Оттого я и сложил эту песню, чтобы разогнать «печаль о седеющих волосах» [1631] . А в песне этой говорится:

1628

804—805. «Сложено в уезде Кама двадцать первого дня седьмого месяца пятого года Дзинки (728 г.) губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура» (прим. к тексту).

1629

«Восемь великих страданий», согласно буддийским учениям, слагаются из четырех страданий бытия: жизнь, смерть, старость, болезни, и из четырех страданий, заключающихся в чувствах и в действиях: разлучаться с тем, кого любишь, встречаться с тем, кого ненавидишь, искать и не находить и испытывать муки совести.

1630

«Радости многих лет»— букв.: «сотен лет»; здесь «сто» — показатель множественности.

1631

«Печаль о седеющих волосах»— букв.: «печаль о двух волосах». В то время Окура было шестьдесят девять лет. Образ старости, как отмечают комментаторы, заимствован из китайских источников: «Цзо-чжуань» — летописи царства Чжоу (XII–III вв. до н. э.) и поэмы Пань Юэ, посвященной осени.