– Мне нечего рассказывать, – все так же мягко сказал Липсиц.

– Ладно, пусть будет так! На всякий случай хочу тебе сказать, что он мне сегодня звонил… – При этих словах Липсиц встрепенулся, а Софи, сделав вид, что не заметила такой реакции отца, продолжила: – У него есть какая-то важная информация, о которой он не мог сообщить мне по телефону. Я поэтому и решила поговорить с тобой. Может быть, это как-то связано с вашим последним разговором.

– Не думаю.

Поезд «Москва – Хельсинки» отходил около полуночи от перрона то ли Ленинградского, то ли Николаевского вокзала. Хотя само здание, как и все подъездные пути и сооружения, оставалось тем же, власти так и не пришли к окончательному решению, как лучше его называть: по-российски времен империи или по-советски, и пока старейший московский вокзал имел два имени.

Вагон СВ оказался неполным, летний туристский сезон еще не наступил, студенты и школьники учились, а их родители продолжали трудиться в предвкушении отпусков. Трое солидных мужчин, из которых один был провожающим, не вызвали никакого подозрения у проводницы. Она с безразличием просмотрела на их билеты и паспорта и принялась заниматься другими пассажирами.

За минуту до отхода поезда охранник получил от Сапожникова его мобильный телефон и быстро выскочил из вагона, оставив шефа с коллегой по имени Сергей в уходящем поезде.

Основной свет в купе погасили, оставив только тусклые светильники у изголовья кроватей. Сапожников протянул Сергею тысячу рублей:

– Как только проводница войдет в купе, дашь ей деньги и скажешь, что это благодарность за хороший сервис, который, надеемся, будет еще лучше.

– Хорошо, Михаил Петрович.

Проводница получила деньги, моментально положила их в карман фирменной куртки, дальнейшее ее поведение соответствовало ожиданиям Сапожникова. С этой секунды в лице работницы железных дорог они обрели друга на ближайшую ночь. Психологически была выбрана наиболее адекватная сумма, меньше могло оказаться мало, а больше – вызвать подозрение.

– Михаил Петрович, я постою в коридоре.

– Когда? Сейчас?

– Нет, ночью, чтобы не мешать вам спать.

– Не надо, это вызовет подозрение. Лучше ты садись на свое место, подремлешь, а я очень устал, сразу лягу спать.

Утром поезд прибыл в Петербург. Сапожников проснулся за час до этого, побрился и выпил чая. Он сидел и думал о предстоящих событиях начавшегося дня. Наиболее сложными ему представлялись два эпизода: пересадка из вагона в вагон на перроне Ладожского вокзала, а потом переезд через границу. В Питере его могли грубо спровоцировать или задержать по какому-нибудь формальному признаку, а на границе снять с поезда по команде из Москвы. По телу пробежала нервная дрожь. Михаилу Петровичу, решая проблемы бизнеса, довольно часто приходилось принимать рискованные решения, действовать на грани закона, но осуществлять столь авантюрные действия – никогда. Он относился к категории людей, становившихся более сконцентрированными и сосредоточенными при появлении проблем, не раскисал от предчувствия предстоящих боевых действий. Вероятнее всего, именно благодаря этому ему и удалось достичь тех вершин, на которых он сейчас находился, но сегодня был совсем другой случай. В данный момент Сапожников мог просчитать отдельные проблемные эпизоды, но ситуацию в целом представлял плохо. Как будут разворачиваться события? Чем это грозит ему, членам его семьи? Даже учитывая наличие огромного количества влиятельных чиновников, называющихся друзьями, невозможно было предположить, как они поведут себя в трудной для него ситуации, прельстит ли их запах больших денег, которые предстояло потратить Сапожникову для отстаивания своих интересов, или эти люди испугаются возможной огласки за связь с опальным бизнесменом? А то, что после нынешней поездки его имени постараются придать негативный окрас, он не сомневался.

Поезд тем временем плавно подошел к перрону Ладожского вокзала. Сапожников с охранником направился к выходу из вагона одним из первых. Вышли на улицу, легкий ветерок приятно освежал лицо и руки. Александр стоял рядом с вагоном, но при этом развернулся вполоборота таким образом, чтобы, с одной стороны, его было видно шефу, а с другой стороны, его присутствие не бросалось в глаза.

Михаил Петрович подошел к Александру, они повернулись спиной к поезду и руководитель охраны передал конверт шефу:

– У вас пятый вагон.

– Какие-нибудь проблемы были?

– Нет, вроде бы все спокойно, но сейчас лучше пройти в вагон. Мало ли что? Давайте дойдем до второго вагона, там развернемся и двинемся к вашему, как будто шли на посадку с улицы.

Пятый вагон располагался на пути к зданию вокзала, поэтому Сапожников и охранники смешались с толпой прибывших. Видимо, Александр разыграл стандартную ситуацию, потому что все получилось как хорошо отрепетированная домашняя заготовка у классной футбольной команды.

Через полчаса поезд плавно и неспешно покидал Питер. Все еще нервничающий Михаил Петрович держал перед собой свежую газету, переданную Александром, и глазами пробегал по заголовкам статей, не в силах сосредоточиться на их содержании. Немного успокаивало то, что совсем без проблем осуществился первый сложный этап отъезда, но следующий был куда более трудным. К положительным событиям сегодняшнего дня он относил продажу билета на Хельсинки и отсутствие каких-либо попыток блокировать его на перроне Ладожского вокзала. Теплилась надежда, что служба Авдеева считала Сапожникова отыгравшим свою игру и его передвижение по стране и миру не очень ее интересовала. Следовало бы помолиться, но Михаил Петрович не знал, как это делается.