Намек был настолько прозрачным, что Сапожников в ту же секунду воскликнул:

– Что с ними?

– Пока ничего, – спокойно ответил Авдеев.

– Что значит пока? – Сапожников стал судорожно набирать домашний номер, потом передумал и решил позвонить Марине на мобильный.

Находясь в Штатах, он использовал другой телефон, номер которого был известен многим его знакомым. Позвонить домой раньше Михаил Петрович не решался, боясь себя обнаружить. Сейчас же, когда конспирация потеряла всякий смысл, следовало удостовериться, что с Ильей и Мариной все в порядке.

В Москве было раннее утро, и тем не менее Марина ответила почти мгновенно. Голос ее дрожал, и Сапожников понял, что жена не спала.

– Алло, Марина, доброе утро! У вас все в порядке? – начал он без предисловий.

– Миша, ты где? – резко спросила Марина вместо ответа.

– Я в Штатах, нужно было срочно улететь.

– У нас опять плохо. За Илюшей следят, мы решили, что он не будет выходить на улицу до тех пор, пока ты не решишь эту проблему.

– Откуда ты знаешь, что за ним следят?

– Он сам заметил. Одни и те же машины ездят за ним, он записал их номера.

Сапожников посмотрел на Авдеева, тот, явно понимая, о чем идет речь, отвернулся в сторону.

– Подожди секунду, – сказал Михаил Петрович жене и зажал рукой телефон. – Ваши дела? – спросил он у Авдеева.

– Наверно.

– Что значит наверно? Отдай немедленно команду, чтобы сняли слежку за моим сыном и больше этого не делали.

– Перед посадкой в Нью-Йорке, – спокойно сказал Авдеев.

– Марина, ты меня слышишь? Все в порядке. Я думаю, что Илюша обознался, но через пару часов, когда народ проснется, я постараюсь узнать, в чем дело, и договорюсь. У него есть чем заниматься дома?

– Конечно, – уже успокаиваясь, ответила Марина.

– Ну и хорошо, пусть сегодня никуда не выходит. Я вам позвоню!

– Считаю, на этом нынешнее твое американское турне закончено, пойдем на посадку, – произнес Авдеев.

– Пойдем.

Мобильный телефон Сапожникова заиграл приятной нарастающей мелодией. На дисплее высветились цифры незнакомого номера. Авдеев машинально потянулся к телефону, зажатому в руке Сапожникова. Михаил Петрович резко отдернул руку и нажал кнопку ответа.

– Алло, Миша! Это Мотя!

От этих слов Сапожников потерял дар речи. Телефон был неплотно прислонен к уху, поэтому Авдеев услышал, кто звонит. Даже на него это произвело такое впечатление, что он застыл как столб и стоял в таком положении, не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой, хотя ему следовало остановить разговор и попытаться отобрать у Сапожникова трубку.

Первым в себя пришел Михаил Петрович. Он спросил:

– Откуда ты взял мой номер телефона?

– Ты мне сам его давал в прошлый приезд. Забыл?

– Да, но сейчас вспомнил. Слушаю тебя.

– Ты, насколько я понимаю, в Штатах?

– Да!

– В Хьюстоне?

– Да!

– Быстро. Ты хотел мне сообщить что-то важное?

Сапожников замялся. Авдеев отошел от оцепенения и готовился предпринять какие-то действия.

Мотя, как будто наблюдая в спрятанную где-то камеру за происходящем в аэропорту, спросил:

– Тебе не совсем удобно? Ты не один?

Сапожников опять ответил односложно:

– Да!

– Ну что же, тогда давай увидимся в ресторане гостиницы «Хилтон», расположенной в аэропорту. Я буду там через двадцать минут.

Сапожников посмотрел на Авдеева, мотающего из стороны в сторону головой так, что она вот-вот могла оторваться, и ответил:

– Хорошо!

– Папа, куда ты собираешься на ночь глядя? – спросила Софи.

– Коллега из Европы только что позвонил, сказал, что в Хьюстоне проездом, я и решил с ним встретиться.

Софи видела через окно кабинета отца, что он сам набирал номер телефона, поэтому ее очень удивила ложь отца.

«Может быть, это связано с работой? – предположила она. – Так ведь бывало и прежде при его встречах с секретными агентами», – но вслух спросила:

– А где вы так поздно будете встречаться?

– Он остановился в гостинице у аэропорта, точно не знаю в какой. Обещал мне перезвонить минут через пятнадцать. Я пока направляюсь в сторону аэропорта, а там подъеду к той гостинице, которую он мне назовет.