Только что описанной, всякую жизненность умерщвляющей, неопределенной форме состояния помешательства души противостоит бесконечное множество с жизненными интересами и даже со страстью связанных форм тупоумия, имеющих разъединенное содержание. Это содержание отчасти зависит от той особенной страсти, из которой произошло тупоумие; но случайно оно может быть определено также и чем-либо другим.

Первый случай надо предположить, например, у тех тупоумных, которые принимали себя за бога, за Христа или за короля.

Последний случай, напротив, будет иметь место там, где тупоумные воображают себя, например, ячменным зерном или собакой, или если им кажется, что в их теле помещается телега. Но и в том и в другом случае у действительно тупоумного нет никакого определенного сознания противоречия, существующего между его навязчивым представлением и объективностью. Только мы знаем об этом противоречии; сам тупоумный нисколько не терзается чувством своей внутренней раздвоенности. Только если налицо имеется 3. Третья, основная форма состояния помешательства — бешенство или безумие, — только тогда мы имеем дело с таким явлением, что помешанный субъект сам знает о своем расщеплении на два взаимно противоречащих вида сознания, что душевнобольной сам живо чувствует противоречие между своим только субъективным представлением и объективностью и тем не менее не в состоянии освободиться от этого представления, но во что бы то ни стало хочет сделать его действительностью или уничтожить действительно существующее.

{181}

В только что приведенном понятии бешенства уже содержится то, что оно вовсе не должно непременно возникать из пустого воображения, но может быть вызвано, в частности, тем, что человека постигает какое-либо большое несчастье, — каким-либо глубоким сдвигом в индивидуальной жизни человека или тем, что общее состояние мира подвергается насильственному перевороту и выходит из колеи, когда индивидуум всей своей душой живет исключительно в прошлом и вследствие этого становится неспособным ориентироваться в настоящем, которое, как он чувствует, его отталкивает и в то же время связывает. Так, например, в эпоху французской революции, вследствие переворота почти во всех гражданских отношениях, много людей сошло с ума. То же самое действие обусловливается нередко самым ужасающим образом также и религиозными причинами, когда человек погружается в абсолютную неизвестность относительно того, может ли на него распространиться божья благодать.

Но имеющееся у безумцев чувство их внутренней разорванности может быть как спокойной болью, так и развиться до неудержимого возмущения разума против неразумия или этого последнего против первого, превращаясь тем самым в неистовство.

Ибо с упомянутым несчастным чувством очень легко связывается у безумцев не только ипохондрическое настроение больного, терзаемого разными фантазиями и причудами, но также недоверчивое, лживое, завистливое, коварное и злобное направление мыслей — озлобление на стеснение их окружающей действительностью, на тех, от кого они испытывают ограничение их воли. Как и наоборот, дурно воспитанные люди, привыкшие всегда ставить на своем, из вздорного упрямства легко впадают в безумие, если разумная воля, устремленная на всеобщее, противопоставляет им такую плотину, которую их упрямая субъективность не в состоянии ни перепрыгнуть, ни проломить. — У каждого человека бывают мимолетные настроения озлобления; однако нравственный или по крайней мере умный человек умеет подавить их. Но в безумии, где одно особенное представление приобретает господство над разумным духом — именно обособленность субъекта безудержно выступает на передний план, — принадлежащие к этой обособленности естественные и рефлексией развитые влечения сбрасывают тогда ярмо нравственных законов, исходящих из подлинно всеобщей воли, — и мрачные, подземные силы сердца вырываются, следовательно, тогда на свободу.

Озлобление безумцев часто превращается в настоящую манию вредить другим, даже во внезапно пробуждающееся неудержимое стремление к убийству, которое людей, охваченных им, — несмотря на присущее им подчас отвращение к убийству — с непреодолимой силой принуждает лишить жизни даже тех, кто до того был ими нежно любим. — Однако, как только что было указано, эта злобность сумасшедших не исключает в них

{182}

моральных и нравственных чувств; скорее, наоборот, эти чувства, — как раз вследствие несчастья умалишенных, вследствие господствующего в них непосредственного внутреннего разлада, — приобретают у них повышенную напряженность. Пинель определенно говорит, что нигде он не видал более любящих супругов и отцов, чем в доме умалишенных.

Что касается физической стороны безумия, то нередко обнаруживается связь его проявления со всеобщими изменениями природы, особенно с движениями солнца. Весьма жаркое и очень холодное время года оказывает в этом отношении особенное влияние. Замечали также, что при приближении бурь и значительных перемен погоды безумцами овладевали длящиеся некоторое время беспокойство и волнение. Что же касается возрастов жизни, то было сделано наблюдение, что безумие обыкновенно не наступает ранее пятнадцати лет. Относительно других телесных различий известно, что у сильных, мускулистых людей, брюнетов припадки бешенства бывают обыкновенно более бурными, чем у блондинов. — Но в какой мере помешательство находится в связи с расстройством нервной системы, — это тот пункт, который ускользает от взоров как извне наблюдающего врача, так и анатома.

Лечение помешательства Последний пункт, о котором нам следует говорить как относительно безумия, так и относительно помешательства, касается того метода лечения, который следует применять к обоим этим болезненным состояниям. Метод этот является частью физическим, частью психическим. Иногда может оказаться вполне достаточно и одного первого метода; однако в большинстве случаев при этом бывает необходимо прибегать к помощи также и психического лечения, которое и одно точно так же бывает иногда достаточным.

Для физического метода лечения невозможно указать что-либо, применимое во всех случаях. Применяемые при этом чисто медицинские средства, напротив, имеют в высшей степени эмпирический и потому ненадежный характер. Но во всяком случае твердо установлено, что практиковавшийся раньше в Бедламе способ обращения является самым дурным, так как он ограничивался проводимым по четвертям года очищением желудка всех умалишенных слабительными средствами. — Впрочем, путем физическим душевнобольные бывали подчас исцеляемы как раз тем, что у человека, не страдающего помешательством, способно его вызвать, а именно вследствие сильного падения на голову.