— Хорошо тут у вас. По-домашнему, — сказал он. — Слушай, Лиз, помогла бы ты мне как-нибудь с обстановкой, а?.. А где ковер такой достала?

— В бутике «У Жюля».

— У жюликов этих, — мрачно проворчал я.

В свете последних неудач «Пуффы» расходные статьи нашего бюджета начали меня тревожить. При виде коричневых конвертов со счетами на меня находил ужас, знакомый мне с нищих студенческих времен.

— Ой, не зуди! — отмахнулась Лиз. — Не такой уж он дорогой. Турецкий.

— Цвета великолепные! И такой тонкий узор… — Мэри завороженно уставилась на красно-синие переплетения.

Алан прошел к стеклянной двери в сад:

— А в саду у вас что?

Я вывел его на короткую экскурсию, пока еще не стемнело. Девушки остались в гостиной. Наедине с Аланом мне было не по себе. Меня подмывало спросить его, что у него там вчера было, но он не вспоминал о вчерашнем, а вместо этого донимал меня вопросами про какие-то кусты, в которых я ничего не понимаю.

Мы обошли пустой бассейн.

— У вас тут прямо как за городом, — сказал Алан. — Ты в гольф играешь?

— Да начал вот, когда переехали. Только как был чайник, так и остался. Мэри хорошо играет. Она тут живет напротив, вон там, за деревьями.

— Одна живет?

— С сыном. У нее сын, Иона.

Алан навалился на изгородь и смотрел, как солнце садится за лужайкой для гольфа. Половина светила уже исчезла в декоративном озерце, оставив нам на память ярко-оранжевое граффити на воде. Отражение солнца дрожащим конусом протянулось по озерцу, в сумерках умирающие лучи окрасили Алановы волосы в цвет раскаленной конфорки. Он снова завел разговор о Тони, но я предложил обсудить это завтра утром в офисе. Алан нехотя согласился.

— А сегодня кто-нибудь еще будет? — спросил он.

— Нет, только мы.

Мне показалось, что мой ответ его несколько разочаровал.

Мы вернулись в гостиную. Я сел рядом с Мэри на зеброполосатый диван в стиле шестидесятых, а Алан оккупировал мое складное кресло по другую сторону журнального столика. Я налил всем еще шампанского.

Алан тем временем повернулся к Мэри:

— Стив говорит, ты в гольф играешь.

При мысли о том, что сейчас придется поддерживать связный разговор, Мэри слегка напряглась.

— Это раньше. Я еще в детстве научилась. У меня родители обожали гольф. Только я теперь больше джет-кун-до увлекаюсь, — сообщила она.

— Что это еще за джет-кун-до? — поинтересовался Алан.

— Это такое боевое искусство, его Брюс Ли разработал. «Путь преграждающего кулака». — Мэри закурила «Мальборо лайт».

— «Путь преграждающего кулака»? Это он где же его изобрел? В Сан-Франциско, где живут самые мужественные в мире мужчины?

Алан заржал, радуясь собственному остроумию, но Мэри не разделила его восторгов. У Мэри брат голубой, и Дракончик Ли — ее герой. Он у нее в холле висит в натуральную величину.

— Вообще-то он это в Гонконге изобрел. Это свободный стиль единоборства, — едко ответила она. Я побоялся, что свидание вслепую может закончиться тем, что Алан и вправду останется без глаз.

Тут вмешалась Лиз:

— Алан, а ты любишь готовить?

— Да нет… Я просто в Маркс энд Спенсер готовое беру. Можно сказать, тем и живу. Удобно: взял, в микроволновку сунул — и готово.

— У тебя микроволновка? Смотри осторожно, это здорово вредно, — сказала Мэри. — Я бы лично никогда не стала держать ее в доме.

— Да ну, глупости это все. Никакого там вреда нету. Просто у нас все же снобы, никто полуфабрикаты не ест…

— Ну не знаю, почему, если человек не хочет получить рак или листероид, он сразу сноб, — огрызнулась Мэри.

Несмотря на огромные количества выкуриваемой травы и потребляемой выпивки, Мэри была помешана на здоровом питании. Я даже как-то видел, как она в пароварку минеральную воду заливала.

Алан открыл вторую бутылку шампанского. Пробка стрельнула в потолок, а оттуда рикошетом мне под ноги.

— Я когда была в Калифорнии, читала, что в какой-то забегаловке повар постоянно в микроволновке готовил и от этого умер, — продолжала Мэри. — Когда ему вскрытие сделали, выяснилось, что у него там все сварилось: печень, почки… Видимо, он дверцу плохо закрывал, и ему лучами там все прожарило.

— Ужас! — завопила Лиз.

Мэри рассмеялась подозрительно долгим наркотским смехом и модельной походкой удалилась в туалет. Трава и «шампусик», повстречавшись в ее ЦНС, затеяли рискованный междусобойчик.

Как-то странно горела матовая лампочка в настольной лампе. Свет казался слабее, чем всегда, но в то же время как-то насыщеннее и чище. Лампочка начала пульсировать, и, вглядевшись как следует, я сумел различить вокруг нее голубоватый ореол, похожий на кольцо Сатурна. Я подумал, что, может быть, все лампочки на земле связаны между собой и охватывают планету сияющей сеткой для волос, видимой только по ночам… Наверное, я прибалдел слегка от контакта с Мэри.