Я подвел мальчишку с девочкой к двум ямам и приготовился их туда сбросить. Крысы уже были в предвкушении. Сегодня их было под одной на яму, этого вполне хватит.

И тут подземелье потонуло в яростном крике прикованных студентов. Они кричали, бранились, проклинали меня. Для меня это было слаще музыки. А вот Алекто глядела одобрительно.

Наконец, поток брани иссяк и АДовцы замолчали.

– - Не понимаю, чем вы недовольны?
– - недоуменно спросил я, -- Вы хотели бороться? Боритесь, не будем больше мешать. Но страдать от вашего "геройства" будут невиновные.

– - Это нечестно!
– - крикнул какой-то хаффлпаффец.

– - Жизнь вообще нечестная штука. В этот раз я вас, уж не обессудьте, оставлю здесь. Чтобы вы могли насладиться плодами своей "борьбы". В дальнейшем такого не будет.

И снова -- крики и обвинения.

– - Невилл, ты-то чего кричишь?
– - обратился я к толстому, -- Тебя-то я предупреждал о последствиях. Да и всех остальных. Предупреждал, что могут пострадать невинные! Вы вняли моему совету? Нет. Теперь не жалуйтесь.

Я подошел к Логботтому и опустился на его уровень, чтобы смотреть глаза в глаза:

– - Теперь вы можете геройствовать, "сражаться с Темным Лордом", демонстрировать свое недовольство -- никаких наказаний к вам применять не будут. Вы будьте героями, а страдать за вас будут другие. Ты рад, Невилл? Ты ведь мечтал стать героем. Твоя мечта сбылась, ты герой! Что же ты не радуешься? Не нравится? Привыкай. Война -- это не слава, почет, уважение и подвиги. Война -- это боль, страдание, слезы и смерть. Теперь весь вопрос в том, сможешь ли ты продолжить, зная о "плодах" своих действий. Хватит ли тебе духа продолжить, не считаясь с потерями?

Я отошел от пытающего вырваться Логботтома и без проблем столкнул первокурсников в ямы. Тут же из них раздались крики боли. Детские крики -- хуже ничего нет. Надеюсь, одной ночи хватит, чтобы он прочистил мозги этим идиотам. Мне дико не хотелось повторять эту процедуру, но показывать слабости я не мог.

АДовцы пытались держаться. Но уже через пять минут проклятья сменились мольбами прекратить это зверство. А еще через пять -- они уже не могли сдержать своих слез. Они взывали к моему сердцу, умоляли.... Мне было плевать на их сопли.

– - Наслаждайтесь, герои, -- сказал я, выходя из камеры, -- И помните: они страдают из-за вас. Вы их обрекли на мучения, не я. Надеюсь, вы счастливы?

Не смотря на внешнюю браваду, кидать в яму детей было.... неприятно. Я не испытывал удовольствия, не верьте этой лжи. Видят боги, больше всего на свете я хотел бы обойтись без этих мер. Но без них было нельзя.

Вернулся в комнату я в поганом настроении. Там меня уже ждала Трэйси.

Время было позднее и почему она не спит было непонятно. Задать хоть какой-нибудь вопрос я просто не успел -- Дэвис подошла ко мне, обняла и поцеловала. Никаких прелюдий, никаких "Я тебя люблю" и прочей мути. Я ответил.

Сейчас мне необходимо было забыться, выкинуть из памяти тот факт, что сейчас в подземельях много крика и слез, что там страдают двое детей. И девушка -- это именно то, что мне было нужно.

Она ничего не говорила, все было понятно и так. В эту ночь мы заснули еще не скоро.

Глава 52

Первокурсников я вытащил утром. Состояние их было даже хуже, чем у Невилла в первый раз. Он, кстати, выглядел не менее ужасно, как и остальные АДовцы. Всю ночь слушать неутихающие крики не в силах ничего сделать -- это поистине ужасно. Для них.

Может, хоть теперь поймут, что такое война и перестанут играть в героев. Детство закончилось, пора взрослеть.

– - Мы счастливы?
– - спросил я у изнеможенных АДовцев, леветируя первокурсников в Больничное Крыло.

Ответа я не получил, только взгляды полные ненависти, боли и страха. Легко "геройствовать" не видя последствий своих поступков. А вот смогут ли они теперь идти против меня?

Правда, был и минус: Помфри теперь будет считать меня своим личным врагом. Переживу. Главное не заболеть, а то с нее станется подсунуть мне отраву вместо лекарства.

Не смогли. В смысле, члены АД прекратили свои нарушения. Для этого, правда, потребовалось целых три раза наказывать первокурсников. Эти "борцы" были редкими тугодумами. Или они проверяли мою решимость? Зря, я никогда не отступался от своих слов, можно же было уже понять.