…Кого она видит? Эрлиха Грейвза, меня ли, настоящего? Или кого-то… Кого-то ДРУГОГО?

— Нет, Эрлих. Я проснулась. Это ты еще спишь.

[…………………………..]

Ветер в лицо… Небо все ближе, ближе, ближе, синева заливает глаза, сухой солнечный жар проникает под кожу. Выше, выше, выше…

— Куда теперь, Питер Пэн?

Не отвечаю. Не потому, что я такой же Питер Пэн, как и Эрлих, просто не хочу пропустить нужный миг. Он почти неуловим: граница между небом — моим небом — и… И чем-то другим, куда даже «здесь» нет пути.

…А так хотелось бы подняться в космос, к немигающим белым звездам! Странное дело! В детстве, в моем «гагаринском» поколении, почти все мечтали стать космонавтами. А я хотел в археологи. Археологом побыть довелось, а вот в космос дороги по-прежнему нет. Даже тут, под моим небом.

Еще? Еще, немного совсем.

Альда — рядом. На этот раз почти не пришлось помогать. Только взял за руку — и тут же выпустил, уже в небе. В такой день, ясный, солнечный, летать легко, совсем легко. Тебя словно возносит вверх, даже не устаешь, даже не думаешь, что паришь…

…Прислушаться! Почувствовать! Поверить!..

— Все! Альда, давай руку!

Да, все. Синяя граница. Мое небо — и не мое. Выше — темная густая твердь, ниже… Ниже — мир. Мой мир.

Ее рука горячая, как солнечный огонь. Лицо… Странное лицо — спокойное, грустное.

— Твоя земля, Питер Пэн?

Моя… Неровное, серое пятно города, красное плоскогорье, зеленые горы, за которыми синеет море. Давно не видел подобного, давно не приходилось взлетать так высоко. Хотелось — но не мог. А вот сегодня… Неужели из-за стриженой? Такого ясного дня не было чуть ли не год. Ясный день, ясное солнце. Радоваться бы…

Тогда что не так?

[…………………………..]

— Обиделся, Эрлих?

О чем эта она? Ах, да!

— За что? За Питера Пэна? Нет, просто любопытно, как меня все-таки зовут?

Ответила не сразу. Еле заметно двинула рукой, отплыла по горячему воздуху в сторону, поглядела вниз.

— Великолепная игрушка!.. Завидую тебе, Питер Пэн, в моем сне все иначе… Я буду звать тебя, как хочу, хорошо? Это мое единственное условие.

Странно, ее голос слишком серьезный. Впрочем, какая разница? По сравнению с небом, с тем, что внизу… Игрушка? Ну, пусть игрушка!

— А мои условия?

Протянула руку, чуть коснулась моей щеки. Еле-еле, кончиками пальцев.

— Никаких условий, Питер Пэн. Никаких! Хотела тебя увидеть, хотела вновь посмотреть на твой мир. Ночью он другой, правда?

— Правда…

…А если Альда — не Альда? Если она просто снится, как снится Л? Разве можно попасть в чужой сон — если ты, конечно, не Джимми-Джон?

Джимми-Джон? Альда его не знает, она, кажется, даже видеть Акулу не может!

Том Тим Тот, не твоя ли работа?

— Все, Питер Пэн. Все! Пора…

И сам вижу — пора. Только кажется, что мы не тратим сил. Эйфория неба, наркоз скорости. Вот-вот это кончится, а земля далеко. Впрочем… Если уж показывать все до конца…

— Руку!

Взять покрепче, сжать, вцепиться пальцами. Ничего, если будет чуть-чуть больно, оно того стоит. Не все еще видела, стриженая!

— Питер… Эрлих!

Теперь — определить точно цель. С этих надмирных высот город почти не разглядеть, даже площадь исчезла, даже зелень парка у Здания. Если бы не Диск… Вот он, вижу! Значит, чуть левее.

— Если хочешь — закрой глаза!..

— Как?!

Может, я зря? Когда-то и самому было страшно, до холода в сердце, до озноба. Чему удивляться? Я-неспящий, бедный доктор Джекиль, до сих пор боюсь высоты. Пуще смерти боюсь.

Но если я и в самом деле Питер Пэн… Интересно, в мире стриженой, в ее сне, прыгают с парашютом?

— Сейчас будем падать, Альда. Не волнуйся, я тебя не отпущу. Боишься — не смотри, это недолго.

— Нет…

Отчего же нет? Все просто, достаточно представить… Ну, хотя бы школьный двор. Я на четвертом этаже, кабинет биологии, чтоб он пропал, внизу асфальт.

— Вниз!!!

…Такое бывает только «здесь», только «здесь», только… Ты — молния, ты — метеорит, ты — луч света. Воздух не свистит — гремит! — становится вязким, почти твердым, заливает глаза, рот… А внизу разворачивается земля. Моя земля!

Мертвое пике — без парашюта, без страховки, лицом к городу, к недвижной тверди, к сухому асфальту…

[…………………………..]

Альда все-таки «здесь». Она не сон — настоящая. Я не помогал стриженой попасть сюда, даже не думал, что увижу. Как же так?