— Думаешь, общая постель — это ответ?

— Возможно… по крайней мере, это можно рассматривать как вариант. Но я еще не готова делить с тобой постель. Мое тело стремится к этому, — призналась она. — Но не разум. Отдавая себя другому человеку, я связываю себя серьезными обязательствами. Мы оба уже не будем свободны, как прежде. И мы оба должны быть уверены, что готовы отдавать друг другу больше.

— Тогда что это было?

— Контакт. — Ее голос звучал тихо. — Поддержка. — Она коснулась руки Хойта. — Единение. Мы вместе займемся магией, Хойт, серьезной магией. Для меня это занятие так же глубоко интимно, как и секс. И я собираюсь принести сюда все, что мне понадобится.

Хойт подумал, что женщины всегда были сильными и загадочными существами, даже без всякой магии. А если добавить хоть немного магической силы, то у мужчин практически не остается шансов.

Кажется, его еще окутывает ее аромат, а на губах все еще ощущается вкус ее поцелуев. Вот оно, женское оружие. А также привычка ускользать.

Он постарается защитить себя от подобных вещей.

Гленна собирается ворожить здесь, в его башне, бок о бок с ним. По-видимому, в этом есть глубокий смысл. Но разве мужчина способен сосредоточиться, если он все время отвлекается, видя перед собой женщину: ее губы, кожу, волосы; слыша ее голос?

Возможно, стоит поставить защитный барьер, по крайней мере временно. Хойт сел за стол и попытался сосредоточиться.

— Твои зелья и заклинания подождут, — послышался у двери голос Киана. — И любовь тоже.

— Не понимаю, о чем ты. — Хойт не поднял головы.

Встретил Гленну на лестнице. Я вижу, когда женщина побывала в объятиях мужчины. Могу почувствовать на ней твой запах. Но я тебя не виню, — лениво добавил Киан, переступая порог и обходя комнату по кругу. — У тебя очень сексуальная ведьма. Очаровательная, — прибавил он в ответ на застывший взгляд брата. — Соблазнительная. Можешь с ней переспать, если хочешь, но позже.

— С кем мне спать и когда — это тебя не касается.

— Разумеется, но дело в другом. Большой зал будет использоваться для тренировок. Мы с Кингом уже начали. И я не хочу, чтобы мне проткнули сердце деревянным колом, потому что ты и твоя рыжая слишком заняты друг другом.

— Я тебя не подведу.

— А я и не дам тебе такого шанса. Мы не знаем, на что способны новички. Мужчина достаточно хорошо владеет мечом, но все время отвлекается, стараясь защитить сестру. Если она не может сражаться, нужно подыскать ей другое дело.

— Это как раз лучше выяснить тебе: понять, выстоит ли она в битве.

— Ладно, проверю, — пообещал Киан. — И остальных тоже. Но нам понадобятся не только мечи и колья, не только мускулы.

— Я понимаю. У нас будет все необходимое. Предоставь это мне, Киан, — ответил Хойт вслед выходящему из комнаты брату. — Ты еще видел их? Знаешь, как они жили, что с ними стало?

Киан безо всяких объяснений понял, что речь идет об их семье.

— Жили, а потом умерли — как и все люди.

— Значит, они для тебя ничем не отличаются от остальных?

— Просто тени.

— Когда-то ты их любил.

— Когда-то в моей груди билось сердце.

— А чем измеряется любовь? Сердцебиением?

— Мы способны любить. Да-да, не удивляйся. Но любить человека? — Киан покачал головой. — Это приведет только к страданиям и трагедии. Твои родители дали мне жизнь — прошлую. Лилит сделала меня вампиром…

— Ты любил ее?

— Лилит… — На его лице медленно проступила задумчивая грустная улыбка. — Можно и так выразиться. Но не волнуйся. Это не помешает мне уничтожить ее. Спускайся, и я посмотрю, на что ты способен.

— Два часа рукопашного боя ежедневно, — объявил Киан, когда все собрались внизу. — Два часа работы с оружием — каждый день. Два часа — тренировка на выносливость и два часа — обучение военной науке. Я буду тренировать вас по ночам, а Кинг днем, когда можно заниматься на свежем воздухе.

— Нам потребуется время на изучение стратегии, — вставила Мойра.

— Вот и займитесь этим. Враг сильнее вас и гораздо более жестокий, чем вы думаете.

— Я знаю, какие они.

— Тебе только кажется. — Киан едва удостоил ее взглядом.

— Ты убил хотя бы одного — до сегодняшней ночи? — спросила она.

— Убил, и не одного.

— В моем мире тот, кто убивает себе подобных, считается злодеем и отверженным.

— В противном случае тебе пришлось бы распрощаться с жизнью.

Движения Клана были так стремительны, что никто не успел среагировать. В одно мгновение он оказался за спиной Мойры: одна рука обвила талию девушки, другая приставила нож к ее горлу.

— Разумеется, нож мне ни к чему.

— Оставь ее. — Ларкин сжал рукоять своего кинжала. — Не прикасайся к ней.