Она сделала еще одну попытку.

– Нет, не получается…

Эва посмотрела на него сверху вниз.

– И что вы собираетесь предпринять? – спросила она, держась за полку, чтобы не потерять равновесие.

– Подавайте мне бутылки. Надо освободить полку.

Она с удивлением посмотрела на него, но возражать не стала. Первой оказалась бутылка бордо. За ней последовала еще одна и еще… когда верхняя полка полностью освободилась, они ее сняли, положили на пол и начали разбирать следующую.

Вскоре чуть не весь каменный пол погреба оказался уставленным запыленными драгоценными бутылками. Они сняли и вторую полку. Ящик уже был не нужен.

Теперь ясно было видно то, что только угадывалось за рядами бутылок: небольшое подвальное окно.

Красно-синее мозаичное стекло, покрытое толстым слоем пыли и грязи.

Дон несколько раз пнул ящик ногой, и когда гвозди чуть-чуть разошлись, с трудом отодрал одну доску. Из доски торчали два гнутых ржавых гвоздя – грозное оружие.

– А если они услышат?

Дон не стал отвечать на этот вопрос.

Они сняли и остальные полки. Кроме нижней – та была намертво привинчена к кирпичной стене. Дон решил, что это им на руку – толстая доска наверняка выдержит его вес. Он попросил Эву подстраховать его и залез на узкую полку.

Теперь окно было всего в нескольких дециметрах над его головой. Дон покачался на доске – как будто бы держит – и протянул руку:

– Дай мне эту штуковину. – Он посчитал, что ситуация для обращения на «вы» чересчур уж экзотическая.

Эва протянула ему доску с гвоздями.

– И придержи меня.

Она обеими руками уперлась ему в спину. Он повернул доску гвоздями вперед и слегка постучал по стеклу.

Никакого эффекта – гвозди с отвратительным скрежетом проскребли по толстой мозаике.

Тогда он изловчился и звезданул что есть силы – стекло разлетелось. Осколки со скандальным звоном бьющейся посуды посыпались на каменный пол.

Эва вцепилась ему спину.

– Главное, работать тихо, – сказала она после напряженной паузы. – В королевском дворце было слышно [39] .

Дон спустил, насколько можно, рукав пиджака, обернул ладонь и начал вынимать осколки из рамы. В подвал ворвался свежий ночной воздух.

Когда осколки были убраны, он выпростал ладонь, высунул руку в окно и опустил вниз. Рука уперлась во что-то влажное.

Он посмотрел – в слабом свете лампочки на руке были видны прилипшие комки черной земли.

– А ты уверен, что это хорошая идея? – Незаметно для себя Эва тоже перешла на «ты».

– Предложи лучше.

Она промолчала.

Бензодиазепин, главный компонент в капсулах с ксано-ром, наконец дал о себе знать. Путь назад к остекленной двери и в сервировочную Дон проделал с удивившим его самого спокойствием. Его черная сумка так и лежала на полиурета-новом матрасе. Он накинул ремень на плечо. Приложил ухо к запертой двери в кухню. Ни шагов, ни голосов. Ничего.

Посмотрел на часы. Полчетвертого утра, на улице еще темно.

Бегом по дубовой аллее, мимо Скансена, на Карлаплан. Оттуда на метро до центрального терминала. Там пересадка на другую линию – и на север, в единственное место на земле, где он чувствовал себя в безопасности.

Какое-то слово в этих размышлениях царапнуло его… что это было? Ага, вот оно: бегом\Когда он, собственно, бегал в последний раз? Хотя память его далеко превосходила средний уровень, но вызвать картинку бегущего себя ему не удалось. Однако что-то подсказывало ему (скорее всего, амфетамин в ксаноре), что в ситуации, подобной этой, он в состоянии передвигаться очень быстро.

Поправив ремень сумки, он в последний раз окинул взглядом сервировочную и закрыл за собой тонированную стеклянную дверь.

Адвокат сидела на остатках ящика, уставясь на выбитое окно.

– Слишком маленькое, – сказала она. – Ты не пролезешь. А если бы и пролез, что ты собираешься делать дальше?

– Есть кое-какие мысли…

– Звучит успокаивающе, – хмыкнула Эва и скрестила руки на груди.

– Может быть, тебе лучше остаться? – спросил Дон.

Она посмотрела на винтовую лестницу и пожала плечами:

– Адвокат не имеет права сопровождать клиента в тупик, откуда нет выхода.