Ренье растерянно наблюдал за этой пантомимой. На младшем брате был роскошный шелковый халат с кистями и вышивками. Этой вещью он обзавелся недавно и в явное подражание Адобекку.

Эмери сказал ему:

— Скоро у тебя вырастет брюшко.

— Что?

— Да, такое обвисшее, рыхлое… Есть женщины, которым это нравится Они будут пощипывать тебя пальчиками за круглые бочка… — мстительно добавил Эмери.

— Что с тобой, а? — Ренье растерянно моргал, чем раздражал старшего брата еще больше.

— Можно подумать, это ты неженка, а не я! — сказал Эмери. — Я должен беречь руки! Между прочим, я играю на клавикордах. И фехтую не слишком хорошо. А меня отправляют в самое пекло, в то время как этот бездельник под видом важных государственных интриг забирается под юбки к дамам и ничего больше не делает…

Адобекк гулко хлопнул в ладоши.

— Прекратить! Где Талиессин?

— Дядя, — сказал Эмери, разваливаясь в кресле, — я ведь только что рассказывал про «самое пекло». Вы что, не слушали?

— Нет, — отрезал Адобекк. Он повернулся к Уиде: — Говорите вы, дорогая. Может быть, от вас больше толку.

— У меня хорошая новость, — тотчас произнесла Уида.

Адобекк приосанился.

— Слушаю.

— Я в него влюбилась!

«Еще недавно она считала это чем-то ужасным, — подумал Эмери. — А теперь выдает за хорошую новость… Должно быть, она и вправду его очень любит. Осталось поймать его и привести к ней на аркане».

— Где Талиессин? — заревел Адобекк.

Эмери закрыл ладонями уши, а Ренье засмеялся.

— Его здесь нет, дядя.

— Вижу, что нет. Где он?

— Талиессина тоже больше нет, — сказал Эмери. — Есть Гайфье, точнее — Гай, вожак разбойничьей шайки.

— А мне не показалось, что он намерен заниматься разбоем, — вмешалась Уида. — По-моему, это было бы чересчур даже для Гая.

— Поясни, — быстро сказал Ренье.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

— Вероятнее всего, они попробуют наняться в армию Ларренса, — сказала она. — Это позволит Гаю избыть злобу и удержать в узде своих людей.

Адобекк громко застонал, схватил себя за волосы на висках и медленно опустился на пол. Оба племянника, привыкшие к выходкам дядюшки, созерцали его с интересом. Адобекк немного повыл, раскачиваясь из стороны в сторону, затем посидел тихо и наконец обвел собравшихся невозмутимым взором.

— Я правильно понял? — осведомился он. — Если некто захочет найти Талиессина, ему нужно искать Гая, капитана наемников?

— Да, — сказал Эмери. — Сформулировано с академической точностью, дядя.

— Не льсти мне, недоучка. Какой у него отряд?

— Головорезы, — фыркнул Эмери. — Я к ним не присматривался.

— Я не спрашиваю об их внешних данных! — разъярился Адобекк. Однако взгляд его оставался спокойным и даже как будто сочувственным. — Сколько их?

— Человек двадцать.

— Немного.

— Сколько было! — огрызнулся Эмери.

Адобекк покачал головой и совершенно другим тоном заметил:

— Чего угодно я ожидал от Талиессина, но только не этого! И что мне теперь, спрашивается, делать? Что я скажу ее величеству королеве?

— Что он жив, по крайней мере, — подал голос Ренье.

— Он умеет командовать людьми, — сказал Эмери. — Он умеет принимать решения.

— Он мужчина, — сказала Уида.

И послала Адобекку самую соблазнительную из своих улыбок.

— Отстаньте от меня, вы все! — проворчал он. — Провалить такое простое дело! Отыскать в лесах потерявшегося мальчика, спасти его, совратить, заманить к себе под юбку и вернуть к мамочке, дабы в конце концов усадить на трон! Вы и этого не сумели, так чего ожидать от вас в будущем? Королевство катится в пропасть!

— Ты готов? — спросил Эмери у брата, когда бури и громы улеглись и путешественники окончательно водворились в своих покоях в доме Адобекка.

— К чему я должен быть готов? — полюбопытствовал Ренье.

Они устроились в комнате, отведенной Эмери. Клавикорды, обласканные любящими пальцами, стояли открытыми.

— Слушать.

Эмери вытащил тетрадь, испещренную нотными знаками.

— Новая пьеса?

Ренье устроился поближе к клавикордам. Эмери тронул клавиши, сыграл два такта, остановился.