Он поднялся со стула, открыл дверь и крикнул в коридор:

– Омельченко! Бакаев!

Дюжие молодцы появились на зов.

– Вынести его!

– Есть!
– рявкнули бойцы.

Полковник безучастно проследил, как моё податливое тело, еще совсем слабое, не пришедшее в норму после полученной инъекции, подхватили под руки и вынесли на свежий воздух. Подкатил мотоцикл с коляской — такой, прям, из кино про немцев. В него меня и погрузили.

Мы совешили небольшой круг почёта по базе, где на меня вдоволь налюбовались солдаты, а затем мотоцикл покинул пределы военного городка. Километра три, наверное, после этого мы тряслись по бездорожью, пока не упёрлись в фанерный щит маниакальных размеров. Изображенный на нём строй солдат бодро маршировал прямиком в пропасть – щит был порван попалам, создавая иллюзию разверзнутой бездны. Осколком каким его, что ли? Довершала композицию надпись: «Приказ командира - закон для подчинённых».

– Взяли!
– скомадовал рядовой Омельченко, и они с рядовым Бакаевым вытащили меня из люльки.

– Расстреливать будете?
– вяло поинтересовался я.

Мне казалось, что приговорённый к смертной казни через повешение несколькими днями раньше, я имел право на ответ. Однако эти невоспитанные солдафоны проигнорировали мой вопрос.

– На три!
– предложил Омельченко, начиная раскачивать меня.
– Раз! Два!

В следующую секунду я покатился в овраг, брошенный, словно мешок гнилой картошки. Треск мотоцикла удалился и затих, и я снова остался наедине с самим собой.

Фашистские методы неизвестного военного гарнизона повергли меня в состояние прострации. Мозг блокировал любые мои попытки осмыслить происходящее и выдать на гора хоть какую-нибудь новую версию. Теории и догадки закончились. И идти мне никуда больше не хотелось. Поэтому я провалялся в лопухах до тех пор, пока в небе надо мною не завис вертолёт.

Ожидая вслед за этим появления, по меньшей мере, Апостола Петра или, на худой конец, Влада Пельша с программой «Розыгрыш» в окружении девочек, я сильно разочаровался, когда из севшей неподалеку металлической стрекозы вышел гид. Тот самый, который привёз нас на остров.

– Пётр Александрович, - укоризненно покачал головой он.
– А мы вас повсюду ищем.

– Неужели?
– не поверил я.

– Да. Все уже собрались. Ждём только вас. Вам помочь?

Я принял его протянутую руку, полагая, что с меня не убудет. На языке вертелось множество вопросов, но я гасил их, умышленно отдавая инициативу сопернику.

– Вы прекрасно выглядите, - бросил он комплимент, пока мы шагали к вертолёту.

Издевается. Ну-ну.

– Подождем заключений экспертов, - туманно произнёс я, ничего конкретного не имея в виду.

Он не спорил.

Прощальная вечеринка, организованная турфирмой, началась ещё до захода солнца. Мы слегка причастились к фуршету и светской беседе, а потом нас усадили полукругом на поляне, и слово взял гид.

– Дорогие клиенты!
– начал он.
– Как ни прискорбно это осознавать, но программа вашего пребывания на острове подошла к концу. Завтра вы вернётесь к прерванным делам и домашним заботам, а сегодня позвольте вас поблагодарить за то, что вы воспользовались нашим предложением, доверились нам, позволили быть полезными для вас.

Ему вяло похлопали.

– У нас осталось ровно три невыполненных пункта программы. Позвольте их огласить по порядку. Сначала я представлю вам всех тех, кто всё это время стоял, так сказать, за кулисами, кто трудился денно и нощно ради того, чтобы мероприятие прошло успешно. Они постараются ответить на те вопросы, которые у вас могли возникнуть по ходу курса оздоровления. Затем мы проведем зачётное взвешивание. Вам ведь поскорее хочется узнать, насколько... э... продуктивной оказалась выбранная методика. Ну, и в заключении мы предложим вашему вниманию праздничный салют в музыкальном сопровождении. Еду и напитки, кстати, никто не отменял — пейте и веселитесь от души!

Что ж, программа мне понравилась. Особенно первая её часть, где они собирались посвятить нас в некоторые секреты.

– Итак, прошу любить и жаловать!

Гид торжественно вознёс правую руку к небу, и на сцену выступили персонажи закончившейся пьесы.

– Наш несравненный и бессменный кулинар, шеф-повар первой категории — Пацюк Тарас Анатольевич!

Усатый крупный мужчина, во всю старавшийся соответствовать имени и фамилии, шагнул вперёд под многочисленные одобрительные возгласы.

– Есть ли у кого-нибудь из вас замечания относительно деятельности Тараса Анатольевича? Претензии? Пожелания?

– Браво!
– закричал кто-то из наших.

Его многие поддержали, а Коля так аж поднялся на ноги, устроив овации, словно под занавес аншлага.

– Итальянский соус вот только был немного солоноват в первые два дня, - шепнул мне на ухо Вася.
– А так — очень даже ничего.

Тарас Анатольевич сделал шажок в сторону, пропуская вперёд с десяток поварят в нарочито белых колпаках. Зал разразился новым шквалом восторга.