В 1986 году после ухода в отставку Горшкова С. Г. Главнокомандующим ВМФ был назначен адмирал флота Чернавин В. Н., хорошо знавший всю систему базирования Военно-морского флота, так как до этого назначения он командовал Северным флотом, а затем был начальником Главного штаба ВМФ.

С середины восьмидесятых годов в результате горбачевской перестройки начался развал некогда стройной и строго дисциплинированной системы народного хозяйства. Везде пошли срывы, все заскрипело, перспективные программы начали свертываться, большие стройки консервироваться и т. д. Дисциплина и ответственность резко упали.

Все это не могло миновать Военно-морской флот. Чернавину довелось командовать Военно-морским флотом в условиях более тяжелых, чем во времена его командования Северным флотом.

Присутствуя на первых совещания, которые проводил Чернавин В. Н., и докладывая ему вместе с начальником ГИУ проектные материалы, я видел, что нового Главнокомандующего ВМФ тревожит состояние базирования флота, и он стремится быстрее определить политику флотского капитального строительства в тех тяжелейших условиях, в которых оказалась страна.

По указанию Главнокомандующего ВМФ начальник ГИУ провел на всех флотах специальные совещания, на которых были рассмотрены состояние базирования и реальные возможности капитального строительства.

Состав участников: командующий флотом, его заместители, руководители основных управлений флота и его инженерно-строительных органов. На совещание приглашались представители центральных управлений, проектных и научно-исследовательских организаций. Цель — оценить существующую систему базирования и степень ее достаточности для функционирования флота, определить главнейшие первоочередные объекты, на которых сконцентрировать финансирование, и выявить перечень объектов, подлежащих консервации из-за недостаточности финансирования.

По Северному и Тихоокеанскому флотам начальник ГИУ поручил основной доклад делать мне.

На Северном флоте это совещание прошло первым. Командующий Северным флотом адмирал Капитанец И. М. и его заместители два дня участвовали в работе этого совещания, никуда не отлучались и принимали в обсуждении самое активное участие. Итоги совещания подвели командующий флотом и начальник ГИУ.

Итоги были нерадостные, но крайне полезные. Командование флота и руководители инженерно-строительных органов перестроили свое мышление на то, что никакого улучшения в обозримое время не предвидится и надо самим решать, что продолжать строить, а что законсервировать.

В середине восьмидесятых годов в системе базирования Военно-морского флота появились новые объекты, о которых ранее и не думали и не учитывали их появление в наших самых перспективных планах.

Речь идет об утилизации баллистических ракет и атомных подводных лодок, срок службы которых был уже пройден.

Топливо и окислитель, которыми заправлялись баллистические ракеты, представляют собой крайне токсичные и агрессивные жидкости. Со временем резервуары ракет, где размещены топливо и окислители, коррозируются, и ядовитые жидкости выливаются наружу.

Нейтрализация загрязненных поверхностей чрезвычайно сложна, а испарение этих жидкостей может привести к человеческим жертвам и экологической катастрофе.

По проектам 23 ГМПИ на Северном и Тихоокеанском флотах были построены специальные арсеналы, куда свозились жидкостные ракеты, выслужившие свой срок. Там из них сливались топливо и окислитель, которые потом специальным транспортом переправлялись в промышленность для переработки. Пустые ракеты направлялись на специальный завод по их утилизации, который был построен по проекту 23 ГМПИ вблизи одного из сибирских городов.

Во второй половине восьмидесятых годов начались работы по выводу из строя и последующей утилизации атомных подводных лодок, срок службы которых уже был пройден.

Головной организацией по проблеме в целом было определено Центральное конструкторское бюро «Рубин» во главе с генеральным конструктором академиком И. Д. Спасским, в Военно-морском флоте — 23 ГМПИ.

Проблема оказалась чрезвычайно сложной.

Первая сложность заключалась в том, что в пункте перезарядки из реактора лодки надо было извлечь ТВЭЛ и направить их на хранение в специальный бассейн с водой. Емкости таких хранилищ были ограничены. Надо было начинать новое и дорогое строительство.

Вторая сложность — выведенную из строя лодку все равно надо было держать у причала. На ней все равно должна была быть какая-то команда, которая бы несла дежурство и обеспечивала непотопляемость и сохранность лодки. Причалов свободных не было. Выведенные из строя лодки стояли у боевых причалов. Надо было строить специальные пункты отстоя для выведенных из строя лодок. Опять новое и опять дорогое строительство.

Третья и главная сложность — реактор АПЛ в течение 300 лет будет сохранять наведенную радиацию. Металл реактора высочайшего качества и большой стоимости. Если бы не наведенная активность, то его можно было бы переплавить и снова пустить в дело. Надо было куда-то поставить его на 300 лет, чтобы он не стал причиной радиационного заражения местности. На плаву реакторный отсек столько лет не удержать, надо тащить на берег, а это сотни тонн массы. Никаким краном не поднимешь. Надо что-то специальное на заказ делать. Когда вытащили — надо его укрыть. Получаются больших размеров ангары. В грунт его не закопаешь — грунтовая вода разнесет радиацию. Вытащить его где-нибудь в дальнем Заполярье, облить водой и заморозить — тоже не вышло. 23 ГМПИ прорабатывал десятки вариантов в самых различных местах — все выходило очень дорого. «Рубин» со своими субподрядчиками и судостроительными заводами разработал технологию утилизации. Все получилось четко и надежно, все — строго по науке, везде — на первом месте выполнение требований радиационной и экологической безопасности. Работы по утилизации лодки сопоставимы с работами по строительству новой лодки. Нужны деньги, нужна определенная реконструкция заводов и т. д.