– Сьерра Один, говорит Ленге. – Скраггер вышел на связь как было условлено. Мак-Айвер испытал огромное облегчение. Локарт помрачнел еще больше.

– Ленге, говорит Сьерра Один, слышу вас пять на пять, – раздался голос Скота из Эль-Шаргаза. Код «Сьерра Один» означал представительство их компании в аэропорту Эль-Шаргаза: Гаваллан не хотел привлекать к Эль-Шаргазу никакого дополнительного внимания.

Мак-Айвер щелкнул переключателем:

– Сьерра Один, говорит Ковисс.

– Ковисс, говорит Сьерра Один, слышу вас четыре на пять.

– Сьерра Один, говорит Бендер-Делам. – Оба услышали, как дрожит голос Руди.

– Бендер-Делам, говорит Сьерра Один, слышу вас два на пять.

Теперь в динамике был слышен только треск помех. Мак-Айвер вытер ладони.

– Пока все нормально. – Кофе в его чашке давно остыл и был ужасным на вкус, но он все равно его допил.

– Руди, судя по голосу, сильно нервничает, – заметил Локарт.

– Уверен, и у меня голос был такой же. И у Скрэга. – Мак-Айвер испытующе посмотрел на Локарта, тревожась за него.

Локарт отвернулся, не встречаясь с ним глазами, молча подошел к электрическому чайнику и воткнул шнур в розетку. На столе стояли четыре телефона: два для внутренней связи и два для внешней. Несмотря на данное себе слово, Локарт поднял трубку с одного из внешних аппаратов, потом – с другого. Оба телефона по-прежнему не работали. Молчат как мертвые уже несколько дней. Мертвые, как и я сам. С Шахразадой никак не связаться, и почты нет.

– В Эль-Шаргазе есть канадское консульство, – грубо бросил Мак-Айвер. – Они могли бы связаться с Тегераном оттуда, если хочешь.

– Конечно. – Порыв ветра загремел фанерой, временно вставленной в разбитое окно. Локарт не обращал никакого внимания на то, что делалось снаружи, все его мысли были заняты Шахразадой, и он молил Бога, чтобы она присоединилась к нему. Присоединилась к нему для чего? Чайник засвистел. Он стоял и смотрел на него. С тех пор как он закрыл за собой дверь тегеранской квартиры, он запретил себе думать о будущем. Ночью думы возвращались, стремительно заполняя сознание, как он ни старался этому помешать.

Со стороны базы донесся первый крик муэдзина:

– Спешите на молитву, спешите к спасению, молитва лучше сна…

Бендер-Делам. 06.38. Сырой рассвет, дождь едва накрапывает, ветер после вчерашнего дня заметно спал. На летном поле Руди Лутц, Шандор Петрофи и Папаша Келли сидели в трейлере Руди и пили кофе, не включая свет. Снаружи на веранде караулил Марк Дюбуа, поставленный туда специально, чтобы их никто не подслушал. Нигде ни огонька, вся база погружена во тьму. Руди взглянул на часы.

– Господи, как я надеюсь, что это будет сегодня, – пробормотал он.

– Это будет или сегодня, или никогда. – Келли выглядел очень угрюмым. – Выходи на связь, Руди.

– Еще минута осталась.

В окно Руди видел зияющие ворота ангара и их 212-е. Ни один из вертолетов не был оснащен топливными баками для дальних перелетов. Где-то там, в темноте, Фаулер Джоунз и три механика, стараясь не производить ни звука, загружали на борт последние бочки с дополнительным топливом; заключительная подготовка началась с большой осторожностью вчера ночью, пока пилоты отвлекали внимание охранников с базы и Нумира. Перед сном все четверо индивидуально рассчитали расстояние, которое им предстояло преодолеть. Все результаты расходились не больше чем на десять морских миль.

– Если ветер не спадет, мы все окажемся в море, – тихо произнес Шандор Петрофи; говорить при играющей музыке было трудно, но беседовать без нее было слишком рискованно: чуть ранее Фаулер Джоунз заметил рядом с трейлером Руди Нумира, явно старавшегося остаться незамеченным.

– Да, – согласно кивнул Марк Дюбуа. – Километров десять до берега мы не дотягиваем.

– Может, нам следует послать к чертям Бахрейн и двинуть в Кувейт, Руди?

– Нет, Шандор, мы должны оставить Кувейт открытым для Ковисса. Шесть вертолетов с иранскими регистрационными номерами слетаются в одно место? Да их там удар хватит!

– Где, черт возьми, эти новые регистрационные номера, которые нам обещали? – раздраженно поинтересовался Папаша Келли; с каждой минутой он нервничал все больше.

– Нас встречают. Чарли Петтикин летит в Кувейт, Жан-Люк – в Бахрейн.

– Mon Dieu, как же нам не повезло, – поморщился Марк Дюбуа. – Жан-Люк всегда опаздывает, всегда. Эти «черноногие» [23] мыслят точно так же, как арабы.

– Если Жан-Люк опять напортачит, – сказал Шандор, – я превращу его в фарш, черт меня подери. Послушайте, по поводу дополнительного горючего, может, мы сможем добыть его в «Иран-Тода». Будет очень подозрительно, если мы взлетим со всеми этими бочками на борту, просто чтобы долететь туда.