– Только это была не я.

– Я просто пытаюсь объяснить, как все это будет выглядеть в глазах суда.
– Рохман перестал бегать взад-вперед и прислонился к стене.
– Представь, как это будет выглядеть, когда ее вызовут в суд для дачи показаний, - спорю, что девчонка не замедлит выставить напоказ свои очаровательные грудки, похожие на спелые груши! И повторит слово в слово, что уже поведала репортерам, да еще в деталях! Только подумай, чем это обернется для тебя! Неужели не понимаешь?!

Нонна с трудом проглотила вставший в горле комок.

– Боюсь, что не совсем.

Рохман снова забегал из угла в угол.

– А потом, учти, нам еще придется как-то разобраться с той историей, которую твой драгоценный шурин уже поведал всему городу.

– Что еще за история?

– Он уверяет, что вы с ее мужем не очень-то ладили в постели и поэтому постоянно ссорились. Это так? Нонна испытующе посмотрела на Рохмана:

– Нет. Проблема вовсе не в этом, если хочешь знать.

– А тогда в чем?

– Все дело в деньгах. Мне всегда казалось, он презирает меня за то, что я не смогла сдержать ни одного обещания из тех, что давала ему перед свадьбой. Но теперь мне все чаще приходит в голову, уж не ошибалась ли я все эти годы? Я вообще, должна признаться, о многом сейчас начинаю серьезно задумываться.

– О чем же, к примеру?

– Знаешь, давай не будем об этом. По крайней мере, сейчас.

Открыв портфель, адвокат принялся рыться в бумагах.

– Я тут кое о чем подумал, Нонна. Мои услуги... словом, денег я с тебя не возьму. Забудь об этом. Знаю, что с тех пор, как выяснилось, что нефти на твоей земле нет, ты жила только на свое жалованье капитана полиции. Но все же кое-какие расходы тебе предстоят.

– Что за расходы?

– Ну, во-первых, я считаю, следует привлечь к этому делу лучшее в Баку детективное агентство. Это бывшие чекисты, они со связями, с острым нюхом.

– Для чего?..

– Пусть их люди поразнюхают в городке. Чем черт не шутит, может, набредут на какую-то ниточку, которая выведет нас на того негодяя, что хотел тебя пристрелить. Конечно, и Назиев и Акиф Алиев свое дело знают, но гениями сыска их не назовешь, верно? А если мы выясним, кто в тебя стрелял, у кого есть причины желать твоей смерти, то, может быть, сможем доказать и причастность этого человека к данному делу.

– Что ж, неплохо придумано.

Рохман взмахнул сигаретой. Красный тлеющий огонек описал в темноте широкую дугу.

– К несчастью, услуги хороших агентов стоят дорого. И, как твой друг, я просто не имею права втягивать тебя в такие расходы. Поэтому придумал, как тебе раздобыть немного наличных.

– И как это сделать?

Вытащив из портфеля кипу бумаг, адвокат аккуратно разложил их на кровати.

– Вот смотри, что пришло мне в голову. У тебя ведь есть дом и почти три гектара земли, верно?

– Не земли, а сухой грязи, если точнее.

– Я это учел. Однако сам участок расположен на редкость выгодно. Когда-нибудь наш Артем остров станет совсем другим городком. Ну а поскольку мы с тобой как-никак друзья, я решил сделать тебе одно предложение. Сколько тебе в последний раз предлагали за эту землю? Я хочу сказать, уже после того, как выяснилось, что нефтью там и не пахнет?

– Восемь тысяч долларов.

Затушив сигарету, адвокат вытащил ручку.

– Ладно, так и быть. Может, это и рискованный шаг с моей стороны, но я готов дать тебе двадцать тысяч. Причем наличными. Этого вполне хватит, чтобы заплатить детективам, а если мы выиграем дело, тебе еще достанется неплохой куш. Вполне достаточный для того, чтобы бросить эту дурацкую службу и достойно жить с мужем, а самой в конце концов получить диплом юриста. А когда вернешься, я возьму тебя к себе в контору. Будем работать вместе до тех пор, пока не заведешь свою практику.

Предложение было на редкость щедрым. Нонна почувствовала, как у нее запершило в горле.

Все это так. Рохман - настоящий друг. Но с другой стороны, ее земля - это все, что осталось от некогда огромных владений Токаевых. Она переходила в их семье из поколения в поколение. И когда-то она мечтала передать эти земли своему сыну.

Тому, кто сможет вернуть этому дому былое величие. Как об этом мечтала она сама. Даже сейчас, запертая в этой клетке, она продолжала упорно цепляться за свою мечту.

Рохман, видимо, не правильно понял, почему она молчит и колеблется.

– Боюсь, я просто не могу предложить тебе ничего больше, Нонна.

– Я не о деньгах сейчас думаю, поверь. Спасибо, Сема. Поверь, я никогда этого не забуду. И не сердись, хорошо? Мне надо немного подумать.

Адвокат собрал бумаги и сунул ручку в портфель.

– Ладно, Нонна. Только побыстрей думай. Увы, я знаю немало случаев, когда на расстрел шли ни в чем не повинные люди. И мне страшно представить, что твоя жизнь оборвется...
– Рохман с трудом выдавил из себя улыбку, но она получилась кривой.
– Погаснет, как окурок, утонувший в грязи.