– Почему я не верю тебе, Сова?

– Как знаешь. – Она хотела казаться равнодушной, но даже такой хорошей актрисе, как она, это не удавалось. Князь без труда уловил фальшь. Уловил ее и Пантелей. – Веришь ты мне или нет, сути дела это все равно не меняет. Натали ничем нельзя было помочь. И я поступила правильно…

– Скажи еще «милосердно», – парировал Пантелей.

– И милосердно тоже. Ты обязан понять…

– Понять? Черт возьми! Знаешь что, Сова…

Князь осторожно переступил с ноги на ногу. В случае обострения конфликта ему совсем не хотелось оказаться на линии огня. А теоретически он сейчас на ней и находился. Князь старался, чтобы его телодвижения остались незамеченными, но похоже, что ни Сова, ни Пантелей не обращали на него ни малейшего внимания. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Ты ведешь себя странно, Сова, – продолжил Пантелей, выдержав паузу. – Очень странно. И я не могу тебя понять. Ты убиваешь Натали, хотя по всему выходило, что мы должны были беречь ее как зеницу ока. Стеречь и оберегать. Ты отказываешься выпить с нами за упокой души Зарана. Ты не отвечаешь на звонки Инжира, Шпалы и всех остальных и даже, более того, ты не хочешь иметь с ними ничего общего. Почему? Все это вызывает нездоровые подозрения… Ты прекрасно знаешь, как я всегда к тебе относился. Я считал, что тебе можно доверять, Сова. Безоговорочно. Несмотря на то, что понятия не имею, откуда ты появилась. Я никогда не задавался этим вопросом, но за последний год мы немало пережили вместе. Бок о бок. И, отправляясь с тобой на дело, я всегда знал, что рядом со мной человек, на которого можно положиться. Которому не страшно доверить свою задницу…

– Благодарю.

– Но сейчас… Все изменилось. Я не понимаю игры, которую ты затеяла.

– Нет никакой игры, Пантелей.

– Ты уверена? – Он кровожадно прищурился, и его рука почти рефлекторно потянулась к лежащему на столике оружию.

– Не лезь в бутылку, Пантелей, – не оставив незамеченным его порыв, Сова тоже перегруппировалась. Она едва заметно отклонилась назад. Но глаз с Пантелея не спускала ни на секунду. – Если тебе есть, что предъявить мне, – предъяви. Но не занимайся словоблудием.

Просочившийся сквозь щели в оконной раме сквознячок всколыхнул пламя свечей, и бесформенные тени трех застывших в напряженных позах людей заплясали на дощатом полу. Нерв под правым глазом Пантелея дернулся несколько раз подряд. Князь приподнялся на носках. Сова провела по губам острым кончиком языка.

– Где печатка? – Голос Пантелея прозвучал сипло.

Его позиция была значительно выгоднее, но полной уверенности в себе и своих дальнейших действиях он не чувствовал. Сова – опасный противник. Ему ли, Пантелею, не знать об этом. Он колебался. Колебался еще и из-за того, что ему до последнего не хотелось верить в пошатнувшиеся приоритеты.

– Она у меня, – просто ответила Сова. – А что?

– Покажи мне ее.

– Зачем?

– Хочу взглянуть.

– Думаешь, тебе это поможет понять картину в целом? – Издевка была неприкрытой. Похоже, что Сова созрела для открытой провокации. – Очень сомневаюсь в этом.

– Ты можешь показать мне печатку или нет? – Пантелей стоял на своем.

– Да ради бога, – она небрежно пожала плечами и шагнула назад.

Уже значительно позже наблюдавший за ними со стороны Князь понял, какую роковую ошибку совершил Пантелей. Он сам себя загнал в ловушку и облегчил положение женщине. Позиционная игра была проиграна в одно короткое мгновение.

Все произошло стремительно и почти одновременно. Сова развернулась вполоборота и прыгнула в сторону кресла, на котором недавно сидела. Пантелей толкнул ногой стол, опрокинув все, что на нем находилось на пол, попутно успев подхватить только свой пистолет. Открытая бутылка из-под водки покатилась по крашеным доскам и сбила стоящую на полу свечу. Огонек погас. Князь плашмя откинулся назад и проехался на спине. Он зацепил вторую свечу, и она тоже погасла. Комната погрузилась во тьму. Скудный лунный свет, с трудом пробивавшийся сквозь тяжелые портьеры на окнах, можно было не брать в расчет.

Грохнул выстрел, короткой вспышкой озарив перекошенное злобой и ненавистью лицо Пантелея. В ответ ему дважды откликнулся «марголин» Совы. Она успела укрыться за перевернутым креслом. Судя по звуку, обе пули прошли сквозь тугую обшивку дивана. Князь перекатился на живот и в темноте нащупал свой разобранный «стечкин». Пальцы быстро и привычно приступили к сборке. Для этого Князю не нужно было зрение. По лестнице гулко затопали братки Пантелея.

– Ганс! Валет! – крикнул Пантелей. – Осторожнее! Измена, братва!

Сова выстрелила вновь, ориентируясь на голос противника, но и на этот раз промахнулась. Пантелей не остался в долгу, послав ей ответную пулю. Что-то разбилось с оглушительным звоном. Князь негромко выматерился. Последняя деталь «стечкина» встала на привычное место в тот самый момент, когда дверь в комнату распахнулась. Света в помещении не прибавилось, но по полу потянуло более сильным сквозняком. Звонко бабахнул «марголин» Совы. Раздался характерный человеческий стон. Кого-то из подручных Пантелея ей удалось-таки зацепить вслепую.