– Слушай, Савелий! А ведь ты с Хинчигашвили сделал невозможное!

– Да не я сделал. Помогли!

– А инициатива? Она же от тебя шла…

– Вы часто ездили с Симоняном за границу, как к нему там относились коллеги? Кстати, он знает иностранные языки?

– Английский. Насколько им свободно владеет, сказать трудно (я владею немецким). Но точно поручусь – явно понимает, о чем говорят.

Что касается отношений со стороны зарубежных коллег, скажу более определенно: и тренеры, и особенно сверстники – футболисты из тогдашней Югославии, Венгрии, Италии – они особенно часто соперничали с Симоняном на поле, помнили его как игрока экстра-класса. И относились соответствующе. То есть великолепно.

А уж о болельщиках, особенно бывших соотечественниках, и говорить нечего. Вспомнилась сценка, которая разыгралась в Натании (Израиль), где сборная СССР проводила сбор. Мы с Никитой Павловичем возвращались с пляжа, когда нас остановил пожилой еврей. В том, что он сразу узнал Симоняна, ничего удивительного не было. Больше поразило, что он и ко мне вдруг обратился по имени-отчеству. Причем с присказками на иврите и монологом на русском, вроде: «Ой, как же повезло, мама дорогая! В Москве я не пропускал ни одного матча с вашим участием. Теперь здесь делать нечего – наш футбол тут не вижу!»

…Там же обедали в ресторане, когда к столику подошли двое. Встали и стоят. Симонян меня спросил:

– Кто это? Ты их знаешь?

– Первый раз вижу.

Вдруг один из них на ломаном, явно подзабытом русском языке говорит:

– Никита Павлович, можно сделать подарок? Мы так рады, что увидели вас…

Оказалось, туристы из Парижа, бывшие сограждане, давно покинувшие СССР. Ну, дальше понятно: достали бутылку водки, присели рядом. Потом даже ездили на наши тренировки.

– Как Симонян реагировал на подобные проявления чувств окружающих?

– Как человек, который пережил сумасшедшую народную популярность…

– И не «зазвездился».

– Ни в коей мере! Неизменно спокоен. Благожелателен. Умеет слушать. Словом, прекрасный собеседник – интересный, остроумный. А уж если возьмется рассказывать! Ребята из сборных разных созывов хорошо об этом знали. И поэтому постоянно просили: «Никита Павлович, расскажите что-нибудь!» Тот, как правило, охотно откликался. И эффект от такого общения с игроками порой бывал потрясающий.

Ну, представьте: 1988 год, канун матча против сборной Англии. Жили мы тогда в маленьком и очень симпатичном отеле в пригороде. Тихо, спокойно. Но у ребят, понятно, какой внутри напряг – впереди очень серьезная, ответственная встреча. И вот собравшись до обеда на лужайке, они пристают к Симоняну со своей, уже ставшей традиционной просьбой. В итоге получили час гомерического хохота!

Профессионально, как врач могу прокомментировать психологическую значимость подобной терапии. Таким образом Палыч, по существу, снял у футболистов то стрессовое напряжение, которое уже начало их колотить перед матчем, в котором решалась судьба команды в групповом турнире европейского чемпионата.

Подобная психологическая разрядка, на мой взгляд, чрезвычайно эффективное дополнение к заумным тактическим занятиям. Одно очень полезно дополняет другое.

– Здесь вы, по-моему, тонко намекаете на Лобановского. Он тогда принял пост старшего тренера сборной, а Симоняна назначили начальником. В какой-то мере мы коснулись данной темы ранее. Но теперь, думаю, самое время поговорить об этом подробнее. Ведь, согласитесь, сюжет, используя терминологию создателей приключенческих фильмов, получился «закрученный».

Две личности – бесспорно, крупные, самобытные, состоятельные в общечеловеческом и профессиональном плане, но контрастные друг другу. Из практики любого рода деятельности, в том числе футбола, известно, чем подобного рода «свадьбы слонов» кончались. Взять хотя бы уже не раз в наших беседах печально помянутый триумвират Бесков – Лобановский – Ахалкаци, которого так мудро избежал Никита Павлович.

И нетрудно себе представить, чем возникший через несколько лет в сборной тандем старший тренер Лобановский – начальник команды Симонян, или служебная связка: ответственный работник Госкомспорта СССР Симонян – беспощадный наставник главной команды Лобановский, могли обернуться. Но ведь все удивительным образом гармонизировалось. Чья была персональная заслуга в том, что союз состоялся и эффективно работал?

– А чья персонально заслуга, когда, вступив в брак, две сильные, одинаково нацеленные на лидерство личности благополучно доживают до «серебряных» и «золотых» юбилеев? Наверное, дело в том, что и у мужа, и у жены хватает желания и ума: желания, дабы строить совместную жизнь, и ума, чтобы не самоутверждаться за счет друг друга. То же самое в случае Лобановского и Симоняна.