– Не волнуйся! Будь верен своему стилю! Однако с Пеле постарайся обходиться аккуратнее: иначе местные болельщики потом прибьют!

Так что вы думаете? Остававшиеся до конца матча полчаса Муртаз провел блестяще. Пеле уже не угрожал нашим воротам. Хотя, напомню, обладал сумасшедшей стартовой скоростью. Лучшие защитники мира в один голос признавались: почти невозможно было уловить момент получения им мяча и, стало быть, предугадать, куда он двинется. Неслучайно кадры спортивной хроники тех лет сохранили нам одну и ту же, раз за разом повторяющуюся картинку: на реактивной скорости Пеле обыгрывает нескольких персонально опекающих его стопперов и вырывается на оперативный простор.

Заметьте: несколько! А тут один, да еще новобранец с труднопроизносимой фамилией, которая никому ничего не говорит. Ничего, после игры запомнили, заговорили о нем! Потому что вольготная жизнь у Пеле в нашей штрафной площадке сильно осложнилась. Причем без «грязи» в отборе. Я, во всяком случае, припомню лишь одно нарушение со стороны Хурцилавы. Когда, не успев перехватить мяч у «короля», он чуть-чуть подставил бедро. Перелетев через него, Пеле рухнул на траву. Возмущенный стадион взревел.

– Переполненный стотысячник «Маракана» потребовал наказания?

– А что же вы хотите: согласно отчетам, трибуны заполнили 132 000 (!) болельщиков. И все посчитали, что Муртаз крайне неуважительно отнесся к их кумиру. Неуютная, замечу, ситуация возникла. Однако, к чести нашего защитника, замечу, что сам ее создал – сам и разрядил: подбежал к бразильцу, извинился, помог подняться. В итоге – оба друг друга дружески похлопали по плечу, после чего трибуны не просто сменили гнев на милость, но даже взорвались аплодисментами…

– А как судья отреагировал?

– Как положено! Он вынес защитнику предупреждение. Хотя здесь будет уместно заметить: ни на поле, ни в жизни Муртаз грубостью не отличался. Скорее, наоборот, – благодаря жизнерадостной, общительной натуре стремительно вошел в коллектив сборной. Любил шутить, состязаться в остроумии – иногда, чего греха таить, плосковатом…

– Значит, владел русским языком?

– Поначалу как-то не очень. Что, впрочем, барьера с русскоговорящими товарищами по команде не создавало. Все – отмечу еще раз – приняли его единодушно. Во-первых, потому, что сразу увидели в нем Игрока. Во-вторых, ребятам пришелся по душе его открытый, веселый нрав: Муртаз мог в автобусе запеть грузинскую песенку или такое «отмочить». Словом, не давал соскучиться….

Даже став старожилом команды, Муртаз своего легкого, открытого характера не изменил. Продолжал шутить, не щадя порой даже близких ему футбольных друзей. Например, мог вдруг начать не самым удачным образом подтрунивать над Валерием Зыковым – московским динамовцем и, между прочим, большим его приятелем. Того несколько раз вызывали на сборы в главную команду. Однако когда дело доходило до участия в матчах, то даже в заявку не включали.

Муртаз без малейшего желания его обидеть, тем не менее, почему-то нашел в данном факте подходящий для подшучивания предмет. И каждый раз встречал Зыкова в расположении сборной одной и той же фразой:

– Ну, что сюда приехал? Потренироваться?

Надо было плохо знать добродушного, готового за товарища все отдать Муртаза, чтобы всерьез, с обидой принимать его подначки. Никто и не обижался. Все видели и знали, что в тяжелых ситуациях, наиболее ответственных встречах Хурцилава, ставший вскоре в сборной капитаном, проявлял себя самым лучшим образом. По этому поводу могу привести массу примеров.

Первое, что приходит на память, его игра в знаменитом ответном московском матче с венграми за выход в полуфинал первенства Европы-1968. В Будапеште наша, тогда руководимая Якушиным команда проиграла – 0:2. Чтобы пройти дальше, нашим, как минимум, надо было дома эти мячи у очень сильной сборной Венгрии отыграть. И ведь отыграли! В чем огромная заслуга принадлежит Хурцилаве, который не только прекрасно справился с обязанностями защитника, но и вовремя, со штрафного, метров с двадцати пяти заколотил в ворота соперника исключительный по красоте гол.

Так что совсем не зря четыре года спустя Муртаза, который к тому времени заслуженно занял в отечественном футболе место лидера и пользовался огромным авторитетом у ребят, тренер Пономарев пригласил для срочного усиления олимпийской сборной.

Во время товарищеской встречи против сборной ФРГ на Олимпийском стадионе в Мюнхене, приуроченной к его открытию, вторым центральным защитником прекрасно играл столичный спартаковец Николай Абрамов (1950–2005). Между прочим, когда мы совершали турне по Южной Америке, хозяева местных клубов, восхищаясь мастерством Абрамова, обращались к нам с просьбами продать его.

Однако в памятном матче против немцев он, нарушая игровую дисциплину, покидал «свою» зону. Тем самым оставляя Муртаза на растерзание беспощадным трио – Нетцер, Мюллер и Беккенбауэр. В перерыве Хурцилава пытался вразумить партнера: «Ты что делаешь? Стой на своем месте! Ведь подставляешь меня!» И Абрамов, талантливый игрок, досрочно ушедший из футбола после жутких нарушений спортивного режима, с опозданием, но прислушался к капитану. Что не помогло: во 2-м тайме Мюллер заколотил «покер» – аж четыре мяча!