Шрифт:
— Я его убила, вот и все. Я его убила! Хватит меня спрашивать!
Лайвит схватила Грейс за плечи, открыла было рот, но ничего не сказала. Со вздохом разочарования она отпустила сестру и поднялась.
— Она ничего не может сказать. Когда на нее находит, из нее ничего не вытянешь.
Криспин пристально смотрел на девушку. Стиснув ладони, она раскачивалась и всхлипывала. Боже милостивый. Такой человек, как шериф Саймон Уинком, предпочтет сразу повесить их, не задавая вопросов. Впрочем, и рассказывать-то почти нечего. Если бы удалось прежде переговорить с другим шерифом, Джоном Мором… Нет. Он перекладывает всю грязную работу на Уинкома. Обойти его не удастся. Криспин вздохнул и еще раз посмотрел на мертвеца. Опустился рядом с телом на колени и отстегнул кожаные ремни курьерской сумки. В ней лежал резной деревянный ящик, напоминающий реликварий. Криспин вынул его и поставил на стол.
Заперт.
Криспин вернулся к покойнику и пошарил в других сумках и карманах. Обнаружил там золотые и серебряные монеты, сопроводительное письмо на французском языке и ключ. Криспин пробежал письмо глазами: ничего нового, он и так уже догадался, что этот человек, вместе с двумя другими, был курьером французского двора и ему обеспечивался безопасный проезд по Франции и Англии. Конечным пунктом их путешествия был Лондон.
— Что ж, — сказал Криспин, обращаясь к трупу, — ты прибыл.
Глава 3
Найденным ключом Криспин открыл замок и поднял крышку ящика. Внутри находился еще один — золотой, усыпанный драгоценными камнями. Лайвит подошла поближе.
— Благословенная грудь Марии! — прошептала она за его плечом. — Он цельнозолотой!
— Сомневаюсь, что он цельнозолотой, — ответил Криспин, однако он тоже почувствовал возбуждение, как вор, который заглянул в королевскую сокровищницу.
Двумя руками он вынул золотой ларец из деревянного ящика и поставил на стол.
— Его из-за этого убили? — спросила Лайвит.
— Если и так, то убили напрасно.
Криспин подумал о курьерах, которые упоминались в письме. Где они? Тоже мертвы? Или, возможно, виновны в убийстве.
— Возможно, его ранили на улице, а он потом забрался сюда?
Криспин посмотрел на земляной пол — ни следов крови, ни вмятин от неуверенных шагов там не было.
— Свидетельств тому нет.
Он поднял крышку ларца. Изнутри он был обит красным бархатом. В углублении в центре лежал венок, сплетенный из тростника; плетение было узорчатым — в виде ромбов и зигзагов. Из тростникового венка тут и там торчали большие черные шипы, причем некоторые до трех-четырех дюймов длиной. Криспин провел пальцем по одному из шипов.
— Любопытно.
— Что это?
— Представления не имею. Похоже на венок… с шипами. Очень неприятно.
— Терновый венец?
— Терновый венец? — Он посмотрел на Лайвит. — Может, вы и правы.
— Неужели тот Терновый венец?
Она отступила на шаг, подхватив растрескавшимися пальцами свои залатанные юбки.
— Да вряд ли. Возможно, это Терновый венец для праздничных дней.
Криспин опустил крышку и провел ладонью по золоту и драгоценным камням. Взял ларчик, положил его в деревянный ящик, убрал в курьерскую сумку и повесил ее себе на плечо.
— Постойте-ка! Что вы собираетесь с этим сделать?
Лайвит протянула к сумке руки, жадно шевеля пальцами. Столько золота — целое состояние для таких, как она. Да, собственно, и для него, Криспина, тоже.
— К вашему сведению, беру на сохранение. Что же до него… — Он взглянул на покойника. — Мне придется вызвать шерифа.
— Но ведь он арестует Грейс!
Девушка вскочила и обняла Лайвит.
— Она наверняка невиновна, — сказал Криспин. — Я могу убедить в этом шерифа.
— А я — не могу! — воскликнула сквозь рыдания Грейс. — Я его застрелила.
Лайвит сердито посмотрела на Криспина.
— Какой вывод сделает из всего этого шериф?
Криспин вздохнул, представил лицо Уинкома.
— Боюсь, он ее повесит.
Грейс взвыла, и Лайвит стала успокаивать сестру, нежно обнимая за плечи, уговаривая и покачивая.
Криспин размышлял, потирая покрывшийся щетиной подбородок. Первым делом надо увести отсюда Грейс, но он не мог привести женщин к себе. Эта ведьма, жена его хозяина, устроит скандал.
В горле пересохло, и он подумал, что в самый раз отправиться в «Кабаний клык».
Криспин покинул сестер, чтобы поискать во дворе какие-нибудь улики, но ничего не обнаружил. Женщины быстро собрали свои жалкие пожитки, вышли к нему, и они двинулись в Шамблз. Лайвит тащила Грейс за собой.
— Страсти Христовы, успокойся, Грейс! Ты меня мучаешь!
Грейс затихла, только изредка шмыгала носом. Оставив сестру самостоятельно тащиться по грязи, Лайвит догнала Криспина и с вызовом, оценивающе на него посмотрела.