Прямая аналогия с вышеуказанной наблюдается в области сетевых адресов (доменных имен), представляющих собой уникальный идентификатор сетевых ресурсов Интернета в виде комбинации латинских букв и некоторых иных символов. У каждого компьютера всегда два адреса. Один из них (числовой адрес) предназначен для связи компьютеров между собой, состоит из набора из четырех чисел и практически не применяется пользователями. Второй адрес — узловое имя, состоящее из компонентов, указывающих на местоположение или тип организации, владеющей компьютером, и из доменного имени. Доменное имя должно быть уникальным и всегда принадлежит только одному лицу (или организации). Напротив, любое лицо или организация могут иметь одновременно несколько разных доменных имен.

С технологической точки зрения обозначения типа www.pepsi.ru ничем не отличаются от www.5un34-t-qwsd.com (или, кстати, соответствующего IP-адреса типа 98.115.263.220). Но с точки зрения маркетинговой, коммерческой, для фирмы с названием Ford намного предпочтительнее использовать в России доменное имя www.ford.ru.

Прорывом в вопросе регулирования прав на доменные имена стало принятие интернет-корпорацией по присвоению имен и номеров (ICANN) 24 октября 1999 г. уже упоминавшейся "Единой политики рассмотрения споров по доменным именам" (Uniform Domain Name Resolution Policy). Правила UDRP были разработаны в соответствии с рекомендациями "Всемирной организации интеллектуальной собственности" (WIPO) и приняты на сегодняшний день всеми регистраторами в доменах. com, net и. org, а также некоторыми администраторами национальных доменов верхнего уровня. Основное внимание "Единые правила" уделяют решению крайне актуальной и болезненной проблемы "доменное имя — товарный знак". Общий подход к указанной проблеме можно охарактеризовать как компромиссный: признание использования в доменных именах товарных знаков (или знаков, сходных до смешения) в качестве правонарушения не только требует обоснования, но и может быть отклонено при наличии определенных обстоятельств 161 .

Российское законодательство попыталось решить проблему с доменными именами по-своему. Статья 4 новой редакции Федерального закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", вступившей в силу 11 декабря 2002 г., предусматривает, что "нарушением исключительного права правообладателя (незаконным использованием товарного знака) признается использование без его разрешения в гражданском обороте на территории Российской Федерации товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, в том числе размещение товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения: в сети Интернет, в частности, в доменном имени и при других способах адресации". "Своеобразие" такого решения заключается хотя бы в том, что оно закреплено не в нормативном акте, регулирующим информационные технологии, а в законодательстве о товарных знаках, хотя в рекомендациях ВОИС прямо указано, что правовое соотношение товарных знаков и доменных имен не должно регулироваться с помощью норм о товарных знаках. Отметим, что новая редакция ст.4 значительно понижает экономическую заинтересованность в обладании доменным именем в секторе. ru, поскольку вместо состязательного процесса владельцев ожидает недвусмысленная угроза лишиться "собственности" и подвергнуться уголовному преследованию. С другой стороны, присоединение к "Единой политике рассмотрения споров по доменным именам" также не способствует решению сложившейся ситуации. Как указывает А.С. Кемрадж: "Данные правила не могут быть приняты в домене. ru, так как основанная на них процедура имеет административный характер" 162 . В то же время можно согласиться с мнением Е. Герцевой, юриста РосНИИРОС о том, что возможна официальная публикация перевода "Единой политики рассмотрения споров по доменным именам", на которую в этом случае можно будет ссылаться в суде как на общепризнанные принципы международного права (или делового оборота).

Как показывают приведенные примеры, доменное имя (в словесной форме) может совпадать и с соответствующим товарным знаком, и с фирменным наименованием. При этом товарные знаки и фирменные наименования являются объектами исключительных прав. А вот с доменными именами (адресами) ситуация иная. Аналогичной нормы закона нет (пока), судебная практика не дает однозначных выводов (подробное изложение российской практики рассмотрения доменных споров приведено в книге А. Серго "Интернет и право"). Следовательно, относить доменное имя к объектам интеллектуальной собственности пока неправомерно, хотя именно о таком подходе все чаще говорят отечественные и зарубежные специалисты в области права.

Другим объектом "сетевой собственности" является интернет-сайт (или, в качестве частного случая, интернет-портал). У интернет-сайта достаточно много идентифицирующих признаков, включая уникальный адрес (впрочем, возможны "зеркала" сайтов по иным адресам), наименование (имя) "владельца", иногда — номера регистрации в качестве средства массовой информации и т. д. Каждый интернет-сайт содержит определенное дизайнерское решение, а также разнообразную текстовую, графическую, аудиовизуальную и иную информацию. Следовательно, практически каждый компонент интернет-сайта может являться объектом правовой охраны (в частности, авторским правом). Но сделки по поводу интернет-сайтов и иных сетевых ресурсов осуществляются не из-за того, что покупатель желает получить от продавца исключительные права на отдельные компоненты сайта. Напротив, практически всегда речь идет именно о сайте в целом, включая его информационное наполнение (которое, кстати, ни авторским правом, ни иными исключительными правами не охраняется). Налицо некий объект, обладающий безусловной материальной и потребительской стоимостью, который является предметом сделок в совокупности всех составляющих его компонентов. Подобно тому, как продается автомобиль — не как набор отдельных высококачественных деталей (двигатель, корпус, колеса и т. д.), а как их работоспособная совокупность, реализующая определенную функцию (транспортного средства).

Объекты "сетевой собственности" имеют сколько-нибудь значимую ценность, только если с их помощью достигается определенная функциональность (причем не только материальная выгода, но и иная общественная польза). Скажем, вряд ли когда-нибудь возникнут споры по поводу прав на доменное имя, представляющее случайный набор букв и не совпадающее ни с какими обозначениями и словесными товарными знаками. Но с помощью доменного имени, являющегося аналогом известного ("раскрученного") товарного знака, пользователь Интернета потратит меньше усилий для поиска информации о товаре, производимом под таким знаком, и (возможно) быстрее произведет покупку такого товара. Если же под указанным доменным адресом будет размещен сайт совершенно иной фирмы, то функция идентификации интернет-продавца в данном случае будет "с отрицательным знаком" и споры за право обладания соответствующим доменом будут неизбежны.

То же самое можно сказать и про сайты. Если сайт никакой "общественной" (в частности, экономической) функции не несет (например, являясь лишь средством самовыражения его автора), то вряд ли он будет объектом купли-продажи с чьей бы то ни было стороны. Впрочем, в этом нет и не может быть чего-то необычного — как уже отмечалось выше, в огромном большинстве проявлений социальной жизни отсутствует материальный элемент и необходимость соответствующего правового регулирования.

Как может найти отражение необходимость установления правового режима объектов "сетевой собственности" в законодательстве? Очевидно, необходимо начинать с наиболее общих принципов гражданского права, связанного с объектами интеллектуальной собственности. Все вышесказанное подтверждает, что развитие Интернета, информационных технологий в целом открывает новую страницу в теоретическом осмыслении такой фундаментальной правовой категории, как собственность. От того, в каком направлении пойдет решение затронутых проблем, зависит не только будущее Интернета, но и всего законодательного регулирования в целом. Очевидно, что в специфике института сетевой собственности будут все больше проявляться черты, свойственные не столько "традиционно-вещному" представлению о праве собственности (зафиксированному, скажем, в ГК РФ), сколько более глубинному, изначальному, "доюридическому" представлению о собственности как своеобразном и эффективном регуляторе отношений "мое — чужое", "свободное для доступа — ограниченное для доступа" и т. п. Из этого, кстати, следует и то, что в конструировании правового режима таких объектов, как интернет-сайт, невозможно будет обойтись каким-то одним законом, одной нормой, одним правилом. Слишком комплексными становятся объекты регулирования, слишком по-разному могут охраняться их различные компоненты.

Если подходить к проблеме правового регулирования Интернета с точки зрения философии прагматизма (или ее правового варианта — "юридического реализма"), все, что циркулирует в информационной, электронной Сети, подпадает под категорию "информации", поскольку отвечает двум основным критериям — приоритету содержания и трехчленной схеме доступ — распространение — контроль. Иными словами, если в искомом продукте нас интересует его идеальное содержание, если получение данного продукта приравнивается к получению доступа к нему (который, в свою очередь, дает нам потенциальную возможность данный продукт распространять), то мы имеем дело с информацией (впрочем, оставляя "за скобками" упоминавшуюся проблему с ее интерпретацией, преобразованием в доступную форму). Право собственности на информацию возникает тогда, когда имеет место контроль над ее использованием (обеспеченный, естественно, соответствующей защитой). Применительно к цифровой (тем более сетевой) среде понятие "информация" приобретает универсальное значение, вытесняя объекты, традиционно относящиеся к иным системам регулирования. В наиболее критической ситуации оказывается авторское право, которое растворяется в информационных отношениях 163 . Что, впрочем, неудивительно, если более тщательно проанализировать общественные отношения, в которые вовлечены каждый из элементов "триады", рассмотренной в предыдущем разделе. Однако и здесь корректное определение информации может стать ключевым для решения возникающих проблем, поскольку позволяет переосмыслить традиционные взгляды. Наиболее перспективным, по нашему мнению, является признание понятия "доступа" в качестве основного критерия или "общего знаменателя" при отслеживании любых юридических фактов, связанных с переходом права собственности на результаты интеллектуальной деятельности. "Представляется, что способ доступа к произведению должен стать основным критерием для формирования отдельных авторских правомочий. Именно в этом заключается конечный смысл любого использования произведения" 164 .