Сфера правоотношений, связанных с Интернетом, во многом "пересекается" со сферой регулирования авторского права. Размещение объектов, охраняемых авторским правом, в компьютерной Сети (а не в бумажном виде) не меняет принципиальных положений об их охране. Но Интернет предоставляет самые широкие возможности для воспроизведения и распространения таких объектов (фактически бесконтрольного), к тому же огромные массивы информации циркулируют в Сети без оплаты. Предполагается, что все пользователи Сети, размещающие в ней информацию, содержащую перепечатки, изображения и зарегистрированные объекты исключительных прав, обязаны предварительно получать согласие легальных владельцев на воспроизведение информации. Такое, к сожалению, происходит далеко не всегда. Споры по поводу нарушений исключительных прав рассматриваются судами в общем порядке, и их число быстро увеличивается. В связи с техническими возможностями Интернета появились также существенно новые проблемы охраны исключительных прав. Так, самым удобным и оперативным способом поиска нужной пользователю информации на интернет-сайтах являются специальные поисковые программы, автоматически "просматривающие" множество хранящихся на серверах документов и отображающие их (практически копирующие) для вывода на компьютер пользователя. Поскольку процесс поиска занимает считанные доли секунды, получение согласия на копирование даже одной "страницы" сайта невозможно. Для теоретического решения проблемы копирования сайтов некоторые американские юристы предлагают использовать концепцию "подразумеваемой лицензии" (implied license), которой владельцы сайтов располагают вследствие размещения в Сети их информации. Если доступ к такой информации или услуге обеспечивается за плату, то потребителю подробно сообщаются условия, на которых он может воспользоваться предлагаемой услугой (или информацией). Если же информация имеет общедоступный (бесплатный) характер, то "подразумевается", что пользователь вправе использовать ее (в частности, копировать на свой компьютер) лишь на условиях, исключающих ее последующее использование с целью извлечения прибыли. Критерии "некоммерческого" использования соответствуют общим началам охраны исключительных прав и уточняются судебной практикой.

Некоммерческое использование соответствует принципу fair use, который закреплен в российском законодательстве как "использование произведения без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения" (ст.19 Федерального закона "Об авторском праве и смежных правах"). Самым распространенным примером такого использования является цитирование произведения в разумных пределах со ссылкой на автора. Необходимо отметить, что прямое перенесение данного принципа на отношения, складывающиеся в Сети, вряд ли возможно. Конечный пользователь, получив от сервера искомую информацию (произведение или доступ к базе данных), использует только ее незначительную часть, скажем, сочиненные кем-то несколько страниц. Книга как произведение, как объект авторского права, возможно, и не будет пользоваться спросом в Сети, однако перекаченные "цитаты" могут обладать известной коммерческой ценностью. Показательным примером неизбежной трансформации принципа "fair use" могут служить правила пользования электронными книгами, установленные компанией Adobe eBook Reader. В некоторых случаях компания (продавец) дозволяет своим пользователям некоммерческое использование книг (fair-use-type uses), но только с разрешения компании и только для определенных целей. В частности, пользователи могут копировать, взять в прокат, или одолжить, или, наконец, распечатать электронные книги в формате Adobe eBook, если на это дали свое согласие издатели. Пользователи также вправе получить доступ к "оригиналу" электронной книги, если таковая стала недоступной вследствие "апгрейда" операционной системы персонального компьютера или дефектов на жестком диске, но для этого им потребуется обратиться в отдел технической поддержки. Важно то, что эти и другие права (на копирование, аренду, перевод для слепых, использование небольшой части произведения) предусмотрены законодательством об авторском праве и могли бы быть реализованы без необходимости получить предварительное разрешение, если бы речь шла о книгах на бумажном носителе, а не в цифровом формате. Положение пользователя осложняется также и тем, что при помощи технических средств защиты продавец оказывается практически "всесильным" и может устанавливать ограничения, существенно сужающие права на использование законно приобретенной книги. Собственно, так и получилось в случае с Adobe eBook Reader. Нашумевшее уголовное дело против Д. Склярова 165 получило столь широкий общественный резонанс (в его защиту выступили как общественные организации, так и авторитетные юристы) именно потому, что созданная им программа Advanced eBook Processor фактически восстанавливала ущемленные права пользователей — позволяла конвертировать законно приобретенные электронные книги в стандартный формат документов Adobe (.pdf), т. е. делать их доступными для копирования и печати.

Очевидно, что если вышеприведенные рассуждения справедливы, то выводы, которые из них следуют, не ограничиваются новым истолкованием права интеллектуальной собственности. Сегодня юристы уже серьезно обсуждают задачу развития компьютерного права (computer law) или права информационных технологий, самостоятельной области правового регулирования, в центре которой находятся информационные правоотношения. Однако признание и учет особенностей цифровой среды еще не означает решения проблемы. Наиболее актуальные вопросы, стоящие сегодня перед "компьютерным правом", — это вопросы, касающиеся степени и способов вмешательства в систему отношений, складывающихся в рамках "электронного сообщества". Степень вмешательства непосредственно зависит от юридической квалификации соответствующих отношений; способы вмешательства во многом предопределяются свойствами самой среды. Но вначале праву предстоит ответить на вопрос более общего характера: какова роль информации в современной культуре? Чьим интересам следует обеспечить более полную защиту: пользователей, с одной стороны, или провайдеров, авторов и компьютерных магнатов — с другой? И дело не только в том, что рядовой пользователь оказывается наименее защищенным и поэтому требует дополнительного внимания со стороны закона. Принципиальным в данной ситуации является тот факт, что необходимым условием развития современной культуры становится доступ и свободная манипуляция массивом наличной информации. Иными словами, чем более доступна сетевая информация, тем более благоприятные условия складываются для интеллектуального производства (будь то в сфере науки или искусства). Так, автор не менее своего читателя (зрителя, слушателя) оказывается заинтересованным в использовании наиболее свежих информационных данных, что составляет одну из естественных гарантий сохранения за ним статуса созидателя. Не последнюю роль в данном вопросе играет экономическая нецелесообразность: затраты на контроль и принуждение могут быть несоизмеримы с масштабом тех результатов, которые будут достигнуты.

Существуют ли подходы к решению возникающих в связи с развитием Интернета юридических проблем, которые способны дать удовлетворительный результат с точки зрения эффективности правового регулирования хотя бы в долгосрочной перспективе? Видимо, ответ должен быть безусловно положительным. Во-первых, необходимо строгое проведение в жизнь принципа нормативной экономии — юридическое регулирование соответствующих вопросов должно быть минимально необходимым, "точечным". Как только объем нормативных средств воздействия на "сетевые" отношения превышает минимально необходимую величину, эффективность регулирования снижается практически до нуля (что, собственно, и наблюдается в какой-то степени уже сейчас в виде безуспешных попыток российских законодателей разработать и принять некие "федеральные законы об Интернете"). Во-вторых, чтобы правильно оценить "предел минимальности регулирования", было бы желательно предварительно провести содержательный анализ моделей регулирования сетевых правоотношений с использованием инструментария математических методов, которые были обозначены в настоящей работе. Наконец, начинать (применительно к информационным объектам) следовало бы как раз с определения пределов применения (а также пределов изменения!) институтов права собственности и исключительных прав к специфически сетевым реалиям, вовлекаемым в систему нормативного регулирования: сайт, портал, домашняя (начальная) web-страница, интерактивные сервисы, доменные имена и иные средства адресации, средства идентификации (индивидуализации, аутентификации) субъектов сетевых правоотношений, гиперссылки и т. д. Не случайно, что при анализе создания и функционирования многих сетевых информационных объектов отмечаются черты сходства их правового режима не столько с "обычными" объектами интеллектуальной собственности, сколько с объектами недвижимого имущества:

Позволим себе высказать и еще одну гипотезу в отношении того, в каком направлении наиболее вероятно изменение концептуальных подходов к соотношению понятий "собственность" и "информация". Речь идет о понятии функциональность — т. е. о пригодности определенного объекта к выполнению определенных функций, о его соответствии определенным потребностям. В информационной сфере функциональность того или иного объекта определяется его способностью заполнить некую информационную лакуну, "вакуум", но не только этим. Важным является также способ, с помощью которого достигается положительный результат "удовлетворения информационных потребностей". Очевидно, например, что в эпоху бурного развития Интернета совокупные (т. е. включающие как материальные — финансовые, так и временные) расходы на получение доступа к той или иной информации снижаются наиболее радикальным образом. В то же время следует отметить, что для различных видов задач, решаемых с применением современных (и не только) информационных технологий оптимальные количественные и качественные характеристики "функциональности" могут существенно различаться. Наиболее наглядным образом это можно проиллюстрировать тем, что бумажная форма "доступа" к литературным произведениям — книги в нашем обычном понимании — для читателя является существенно более удобной (т. е. более функциональной), чем электронная, при которой компьютерные файлы преобразуются в изображение на экране монитора. Не случайно, что "смежный" пример с аудиозаписями демонстрирует противоположное — распространение в Интернете и последующее воспроизведение музыкальных файлов с помощью специально предназначенных для этого портативных устройств оказалось для пользователей (слушателей) намного привлекательнее, чем использование "обычной" бытовой аудиотехники. Рынок чутко реагирует на подобные тенденции, предлагая те или иные технические средства защиты авторских прав, которые для музыкальных произведений в настоящий момент отличаются значительно большей степенью разработанности, чем для так называемых электронных книг. И несмотря на то, что понятие функциональности никогда не будет статичным и "зафиксированным" для всех возможных случаев на сколько-нибудь длительный срок, можно все же с оптимизмом смотреть на перспективы существования бумажных печатных изданий независимо от прогресса в области устройств для чтения "электронной литературы". Следовательно, одним из основополагающих критериев для предоставления (или модификации) режима охраны станет критерий (измерение) функциональности. В отсутствие функциональной ценности (потребительской стоимости) информационного объекта — скажем, сайта с оцифрованными изображениями графических работ художника-дилетанта (не самый редкий случай самовыражения владельца сайта) — не происходит включения такого объекта в гражданский (хозяйственный, коммерческий) оборот. Тем более не возникает необходимости в разработке для такого объекта каких-либо принципиально новых средств правовой охраны, хотя, имея в виду приведенный пример, наличия неких абсолютных ("собственнических") прав владельца сайта на результаты его творческого труда отрицать нельзя. Таким образом, для объектов, включенных в гражданский оборот (отвечающих критерию "функциональности"), на сегодняшний день существует настоятельная потребность в регулировании, характерном для имущества (имущественных прав).

Не исключено, что именно на основе использования категории функциональности будет создана система охраны объектов "сетевой собственности", причем соответствующий правовой режим может быть вполне применим и для иных объектов интеллектуальной собственности, в частности, таких информационных объектов, как программное обеспечение. В настоящий момент общепризнанным является факт недостаточной эффективности охраны объектов авторского права в Интернете, включая возможность несанкционированного распространения программного обеспечения. Один из выходов из создавшейся ситуации фирмы-разработчики видят в предоставлении пользователю не некоего "программного пакета" (цена которого может составлять несколько десятков или даже сотен долларов и из которого реально используются лишь немногочисленные отдельные компоненты), а возможности использовать определенную функцию такого программного обеспечения определенное время (аренда программных приложений). Например, при необходимости составить текст делового письма вместо необходимости предварительной покупки лицензионного пакета Microsoft Office пользователь Сети сможет использовать в течение необходимого для этого времени текстовый редактор, скачиваемый с определенного сайта. Таким образом, вместо достаточно обременительных разовых платежей за программное обеспечение могут быть произведены (в случае возникновения такой необходимости) сравнительно небольшие платежи за "аренду приложений". При этом собственно программное обеспечение не перестает быть объектом интеллектуальной собственности (исключительных прав), однако порядок его использования позволит таким образом исключить возможность конфликтов по поводу его несанкционированного использования в том виде, в котором указанные конфликты наблюдаются в настоящее время.

Несмотря на то что отрасль телекоммуникационных и информационных услуг является одной из наиболее динамично развивающихся, в России ее законодательное регулирование "зафиксировалось" на уровне начала 90-х гг. Последние "новеллы" в законодательстве — принятие 10 января 2002 года Федерального закона "Об электронной цифровой подписи" и новой редакции (от 17 июля 1999 г.) Федерального закона "О связи" — положение не изменили. Недостатки (пробелы, неопределенность, противоречие международным нормам и др.) в действующем информационном законодательстве не только сдерживают темпы роста соответствующих экономических показателей, но и снижают инвестиционную привлекательность указанных отраслей. Неудивительно, что тезис о необходимости скорейшей и существенной переработки законодательства в области информации и связи, которая бы включала в себя как реформирование уже действующих законов, так и принятие новых законодательных актов, поддерживается сегодня многими экспертами и юристами, для которых проблемы законодательства являются, прежде всего, практическими проблемами.

Ни для кого не является секретом, что действующие в настоящий момент так называемые базовые законы в области информационных технологий ни в какой мере не отвечают современным реалиям. Принятые в середине 90-х гг. (а разработанные еще раньше) Федеральные законы "Об информации, информатизации и защите информации" (далее Закон об информации) и "Об участии в международном информационном обмене" с момента вступления их в силу стали объектом обоснованной критики со стороны как специалистов-практиков, так и юристов-теоретиков, настолько одиозными и подчас бессмысленными являются устанавливаемые ими правила. Достаточно лишь упомянуть, что при внимательном прочтении второго Закона ("Об участии в международном информационном обмене") выявляется, что каждый пользователь Интернета, пересылающий своему коллеге тексты федеральных законов, должен для этого получить некую лицензию… В результате оба этих Закона фактически не применялись с самого начала, на них практически нет ссылок в вынесенных судебных решениях, в иных нормативных актах, в серьезных научных исследованиях. Иные российские законы и нормативные акты, регулирующие информационные и телекоммуникационные отношения, также заслуживают справедливой критики.