— Я помощник управляющего Лео Смит, — бодро говорил

он, — я должен сделать важное сообщение. Посмотрите во

круг...

Театральным шестом on повел рукой. Все оглянулись, куда он показывал, и все ахнули: скульптур не было. Ни одной.

Как фокуспик, Смит протянул руки к той ппше, где еще недавно стояла двухмиллионная богиня, и она тотчас появилась на своем месте, целая и невредимая, выпуклая, гладкая, словно живая. Мановением руки Смит одну за другой вернул па свои места все скульптуры и громко и ясно, словно декламируя со сцены, произнес только одно слово:

— Го-ло-гра-фия!

И зачастил с энтузиазмом эстрадного чтеца:

— Да, да, господа, перед вами эффект голографии. В те

чение нескольких месяцев вы имели возможность видеть луч

шие шедевры мирового искусства. Никто, я повторяю, никто

не заподозрил, что это всего лишь иллюзион. Нападение на му

зей, свидетелями которого вы только что были, еще одно под

тверждение великих возможностей голографии. Мы не раз за

являли, что произведения искусства, выставленные в нашем

музее, украсть невозможно. Нам пе верили. Но мы были пра

вы. Отныне мы будем называться не Музеем искусств, а Го-

лографпческим музеем мировых шедевров. Некоторые из про

изведений искусства будут подлинными. Посетителям пред

ставится возможность угадать — какие именно. Уверен, что

угадать никому не удастся, так достоверен эффект голографии.

Система топографических музейных экспозиций разработана

специально по нашему заказу...

На Мортона никто не обращал внимания. Он сыграл свою роль, он был больше не нужен.

Пришел Роланд, протянул сложенный вчетверо листок. Мортон развернул его, прочел и ничего не понял.

103

С. М. КОРНБЛАТ

Что это?

Бумага, освобождающая Фо от ответственности за напа

дение на музей. Управляющий уговорил его сделать это в це

лях рекламирования музейных ценпостей. За хорошую оплату,

разумеется.

Но... скульптур нет.

В договоре п не говорится о скульптурах.

Фо знал это?

Ничего он не знал.

Спектакль, — сказал Мортон. — И мы в качестве актеров.

Всего лишь невинное рекламное представление.

Невинное, если не считать пули в кишках у Фо.

Несчастный случай по вине балбесов полицейских, не

сумевших отличить подлинных вощей от их изображений. Так

утром напишут газеты.

Но зачем это, зачем?! — вскричал Роланд, заставив огля

нуться репортеров, ходивших за экскурсоводом от ниши к ни

ше, в которых то появлялись, то исчезали скульптуры.

Ясно зачем, — угрюмо сказал Мортоп. — Весь этот бум

с выставкой мировых шедевров вот-вот должен был лопнуть.

Уже поговаривали, что тут нечисто. Оставалось или при

знаться в мошенничестве и потерять посетителей, или сде

лать «финт ушами», удивить всех неожиданным поворотом

дела. Теперь люди полезут в музей, чтобы посмотреть, чем это

так ловко облапошили полицию Пуля в животе у Фо — луч

шая реклама, и ты главный герой этого спектакля.

Ролапд вынул пистолет, передернул затвор.

Ты куда? — Мортон положил руку на пистолет, удержал.

Пойду объясню этому лысому: есть на свете еще кое-

что, кроме его вшивых доходов.

Нет, — жестко сказал Мортон. — Это tie твое дело. Это

дело Форреста.

Фантастичеснии рассназ

Деньги! — напустилась на него жена. — Ты доконаешь себя, Уилл. Брось ты свою биржу, и давай уедем куда-нибудь, где мы сможем жить по-человечески. Он сбежал от ее упреков, хлопнув дверью, и скорчился на лестничной площадке в резком приступе язвы. Дверь лифта распахнулась, и лифтер, сияя улыбкой, произнес:

Доброе утро, мистер Борн. Как дела на бирже? Один мой