Фоторекогносцировка также выявила активность противника позади фронта 8–го корпуса, включая размещение пушек, концентрацию войск, движение по железной и по обычным дорогам, некоторую концентрацию самолетов.

За фронтом были замечены две моторизованные немецкие дивизии.

Но в начале декабря закончилось планирование крупного наступления 12–й армейской группы на Рейн, и область Арденн очистили от всех возможных войск, чтобы усилить наши удары в другом месте. Ведь Арденны были не единственным слабо удерживаемым районом, союзники больше опасались того, что немцы могут двинуться через Эльзас в направлении Митца, а не в Арденны.

Поэтому Брэдли и Эйзенхауэр преднамеренно согласились со знаменитым «просчитанным риском». Но его не рассматривали как крупную опасность. Американский фронт, хотя и потрепанный, и усталый, рассматривался как наступательный; «в умах как низших чинов на линии фронта, так и высшего командования в штабах было только наступление».

Те, кто смутно предчувствовал грядущий ход событий, имели мало влияния. Для разведки подсчеты разных эшелонов командования создавали неразбериху, а столкновение характеров мешало согласованной работе в 1–й армии и между 1–й армией и 12–й армейской группой.

День, который должен был изменить облик войны, начинался мрачно после прерывавшегося «моросящего, пронизывающего до костей холодного дождя вперемешку со снегом и туманом».

1–я армия США с тремя корпусами по фронту – 8–м – на севере, 5–м – в центре и сильно растянутым 8–м – на юге – удерживала около 120 миль фронта. 2–я и 99–я пехотные дивизии 5–го корпуса, последняя из которых была почти не знакома с войной, удерживали южный фланг рядом с 8–м корпусом, а 14–я кавалерийская группа (моторизованная) под управлением 8–го корпуса занимала промежуток между двумя корпусами.

В секторе 8–го корпуса, где фронт удерживали солдаты, прошедшие через катастрофу Хюртгенского леса и до смерти уставшие от войны, или новые подразделения, которые еще не пролили кровь в сражении, ночь на 16 декабря прошла спокойно. На северном фланге корпуса, к востоку от Сен – Вита, 106–я дивизия, которая высадилась в Гавре 6 декабря и помогала 2–й дивизии, беспокоилась о своей артиллерии; только одна батарея занимала позицию с прикрытыми путями отхода.

Но дивизия не принимала участия в боях, она заняла позиции, на которых два месяца находились ветераны 2–й дивизии; часть их оборудования была оставлена в вязкой грязи между фронтом и Гавром. Она получила «все в хорошем состоянии для ожидаемого наступления», но не подготовила позиции для передислокации. Было мало или совсем не было мин и дорожных блоков, и не хватало проволочных заграждений.

К югу 28–я дивизия, истощенная и побитая в Хюртгенском лесу, «отдыхала» в «спокойном секторе». Ее три полка сильно растянулись на 27 миль перед Бастонью. 9–я бронетанковая дивизия, относительный новичок в войне, имела боевую группу на линии к северу от Эхтернаха и на крайнем южном фланге фронта 8–го корпуса, где фланг 3–й армии соединялся с 1–й армией около Люксембурга; 4–я дивизия, потери которой в боях среди сосен Хюртгена составили 4 053 человека [5], зализывала свои раны, пытаясь осуществить замены и забыть об ужасных мыслях, с которыми жили оставшиеся в живых. «Общим состоянием» на фронте 8–го корпуса было нечто вроде «шаткого перемирия» в духе «не тронь меня, и я не трону тебя». А измученные в сражениях солдаты были благодарны и такой короткой передышке.

В 5:30 утра 16 декабря «вылезли все черти ада». Тяжелый сконцентрированный артиллерийский огонь обрушился на задние ряды 106–й и 28–й дивизий; 5–й корпус сообщил о сильном обстреле и «контратаках» противника. Сражение началось.

Тревога прошла по километровым проводам к заспанному караульному офицеру в гостинице «Британик» в Спа, где находился штаб 1–й армии. Это было просторное, богато украшенное здание в стиле рококо. Раньше здесь размещался имперский штаб, из которого кайзер Вильгельм II и Гинденбург руководили кампаниями 1918 года.

Около 8:00 десятки сообщений, передаваемых из всех частей фронтов 8–го и 5–го корпусов, показали, что «где – то что – то происходило, и, когда наступило утро и пришли другие сообщения, уже не было сомнений – это произошло».

Командир 1–й армии генерал Кортни Ходжес, спокойный, обходительный, с мягким голосом, наладил связь со штабом верховного командования союзных экспедиционных сил в Версале и 16 декабря разговаривал с генералом Омаром Брэдли. Ходжес изложил Брэду ситуацию, сказал, что у него нет резерва, и попросил о передаче ему 82–й и 101–й военно – воздушных дивизий. Брэд согласился, но сказал, что об этом надо спросить Айка, поскольку дивизии оставались в резерве штаба верховного командования союзных экспедиционных сил.

В Версале, куда генерал Брэдли прибыл из своего штаба в Люксембурге для участия в совещании насчет замен и для уточнения деталей предстоящего американского наступления, первые сообщения об атаке немцев повергли Айка, Брэда и их штабы в полное смятение.

Реакция Эйзенхауэра была быстрой.

Как только сообщения дали представление о силе и масштабах немецкого наступления, верховный командующий одобрил передачу двух военно – воздушных дивизий под управление Брэдли. Эйзенхауэр также распорядился о передаче 10–й бронетанковой дивизии от Паттона и 7–й бронетанковой дивизии от 9–й армии на фланги.