За секунду или около того до аварийной посадки Вильсон наконец открыл аварийный люк. Он понятия не имел, на какой высоте над землей находится «бью», но решил покинуть его, так как не могло быть никакой надежды на спасение в терпящем аварию «беспилотном» самолете. Вильсон уже высунул одну ногу из люка, когда самолет коснулся пашни, и получил серьезную травму. Чарльз Уиддоус не пострадал, и эскадрилья радостно приветствовала его возвращение. Вильсон провел некоторое время в госпитале и с полностью негнущейся лодыжкой и, я уверен, с благодарностью в сердце к храброму человеку, который спас его жизнь, воссоединился с нами. Эскадрилья испытала глубокое разочарование, когда хладнокровная смелость Уиддоуса осталась неотмеченной. По нашему мнению, его действия можно было оценить как исключительно храбрые.

Большинство экипажей нашей эскадрильи проводило свои свободные дни в Линкольне, но через некоторое время этот город нам немного надоел, и те из нас, кто имел автомобиль, стали для собственного удовольствия колесить по округе. В один из таких свободных дней мы с Доном Паркером, бывшим пилотом бомбардировщика, а теперь ночным истребителем отправились на моем старом, но надежном «уолси хорнете» в крупный город Лестер. Тем вечером в баре «Саймон» в «Гранд-отеле» я заметил красивую девушку в компании с пожилой женщиной. К раздражению подружки, сидевшей около меня, я не мог оторвать глаз от новой прелестницы. Через некоторое время я позвал официанта и послал его, чтобы он спросил, не согласятся ли леди выпить со мной. Он вернулся и сказал, что они согласны, так что я довольно грубо попрощался со своей прежней подружкой и остальной компанией и присоединился к новым знакомым.

Оказалось, что это мать и дочь и что Джоан, дочь, была медсестрой, находившейся в отпуске. Я узнал, что в расположенном поблизости зале можно потанцевать, и предложил пойти туда, надеясь, что мать откажется, что она и сделала. Так что мы пошли на танцы, по пути проводив мать Джоан до трамвая, на котором та отправилась домой.

Когда мы танцевали, я понял, что хочу видеть Джоан снова и очень часто, так что по пути домой спросил ее, могу ли я позвонить ей в следующий свободный день и пригласить к своим родителям в Даксфорд. Она задумалась, но наконец сказала:

– Мы должны спросить родителей.

Я проводил ее до двери дома, и мы договорились, что встретимся три дня спустя за ланчем в баре «Саймон». Оттуда мы планировали пойти к ней домой и получить добро ее родителей на поездку в Даксфорд.

В гостинице Дон жаловался, что я оставил его одного с двумя женщинами. Признаюсь, я не очень сочувствовал ему. Следующим утром мы на моем старом автомобиле вернулись в Веллингор, но стрела любви догнала меня. Все, о чем я мог думать, это был новый свободный день, и молил Бога, чтобы ничто не разрушило мои планы.

Я написал своим родителям и сообщил, что приеду к ним с девушкой. К тому времени, когда подошли два моих свободных дня, я стал переживать об успехе своего предприятия. Я еще не получил разрешения родителей Джоан, но встречал ее мать и чувствовал, что смогу убедить ее дать согласие. Однако отец Джоан был совсем иное дело. Возможно, он жесткий малый, который превратно истолкует мои намерения. И я решил взять с собой для моральной поддержки адъютанта Сэмми Френса, испытанного и верного друга.

Когда наступило время, мы с Сэмми отправились в Лестер на «уолси», открытом спортивном автомобиле. Это была действительно холодная поездка. Лицо бедного старины Сэмми, обычно румяное, было положительно синим к тому времени, когда мы выбрались из машины около «Гранд-отеля». Джоан ждала, и после одного или двух стаканчиков, чтобы согреться и обрести некоторую храбрость, мы отправились на другой конец города, чтобы увидеться с ее родителями. Выходя из машины около ее дома, я думал, что хуже было лишь столкновение с целой армией немцев. Расправив плечи и приняв смелый вид, я позвонил в дверной звонок. Дверь открылась. Я искал взглядом что-то выше своей головы, но там ничего не было! Ну да, он был меньше меня!

– Привет, я ждал вас, входите. Мать, пришел молодой человек Джоан.

Это было дружественное и ободряющее начало. Джоан, очевидно, убедила родителей разрешить ей поехать в Даксфорд, так что мы уселись в старый автомобиль, Сэмми взгромоздился сзади. Места для сидения были немного тесноватые. Если Сэмми был синий после поездки от Веллингора до Лестера, то стал темно-серым, когда мы остановились около дома священника в Даксфорде, принадлежащего моему отцу.

Мы провели пару замечательных дней, и во время этой второй нашей встречи я признался Джоан в любви. Мы решили пожениться как можно скорее. Мои родители были удивлены нашему желанию пожениться после столь короткого знакомства, но мы убедили их в серьезности наших намерений. Во время возвращения обратно в Лестер я спросил Джоан, что она будет делать, если ее родители станут возражать. Ей было только восемнадцать, и они могли сказать, что она слишком молода и не знает меня достаточно хорошо, чтобы составить обо мне мнение. Однако она с самого начала показывала, что, приняв решение, она могла быть очень настойчивой.

– Оставь это мне. Я смогу уговорить маму и папу, – сказала она.

Когда мы приехали к Джоан, ее отец был на работе, и, поскольку Сэмми и я должны были вернуться в Веллингор в тот же день, мы не могли ждать. Я вынужден был предоставить Джоан сообщить новости родителям.

Ее родители согласились, хотя сочли нас безумцами. Так что Джоан вернулась в госпиталь в Биллерикее, в Эссексе, где она работала, и оставила службу в качестве медсестры. Она поселилась в доме моих родителей в Даксфорде, чтобы подготовиться к свадьбе. В Веллингоре я обнаружил, что каждый знает о том, что я собираюсь жениться. Я задавался вопросом, кого попросить стать шафером, и наконец обратился к Джекки Пейджу, одному из наших офицеров-радиооператоров, и тот согласился. Церемонию бракосочетания провел мой отец в церкви округа Даксфорд 15 апреля 1941 г., неделю спустя после моего двадцать первого дня рождения. Присутствовали многие члены эскадрильи, включая моего командира Чарльза Уиддоуса и его жену Никки. Во время службы над церковью на небольшой высоте, приветствуя нас, пролетело звено «бьюфайтеров» из 29-й эскадрильи. Они произвели потрясающий шум, и, видя лицо отца, я усомнился, что он это одобрил. Мы же с Джоан считали, что это прекрасный жест со стороны моих товарищей.