— До состояния шашлыка! — непонятно, но убедительно поддакнула из своего угла Ксави.

Багровый цвет моментально сменился нежно-зеленым. Держась за сердце, брат Елизарий сполз с лавки и повалился в ноги Джоанне, едва не ткнувшись носом в ее запыленный ботфорт.

— Батюшка, грешен! — заголосил монах. — Пес есмь! Смрад и гной есмь! Не отдай, Господи, живота на смерть наглую, на поругание! Есть, есть книжица, — зашептал он. — Отец Амвросий, казначей, себе взял. Велел молчать, грозил казнями египетскими. Не погуби, батюшка, не выдай! Я-то что, а книжные подвалы жалко. Ведь разворуют, разорят…

— Ну разве что… — задумчиво пробормотала Джоанна, теряя уже интерес к собеседнику. — Пойдем, Ксав, к этому казначею. Интересно, что это за птица такая?

Отец Амвросий из-под полуприкрытых век внимательно глядел на посетителей. Гости ему не нравились. Не нравилось иноземное платье, которое по велению Антихриста заполонило Русь-матушку. Не нравилась речь — казначей никак не мог определить, какой народ наложил отпечаток на их язык. Это раздражало — как-никак, отец Амвросий знал пять языков. Не нравился развязный вид незваных гостей. Особенно вольно держался белобрысый. Казначей осуждающе покосился на него — тьфу, неужто и российские отроки эдакие повадки в обычай введут?! И впрямь, конец света грядет! А пуще всего не нравились речи иноземцев. И откуда только они о книжице проведали? Верно, Елизарий язык не удержал, старый дурень! А теперь вот поди, отвадь шустрых отроков! Отец Амвросий застонал мысленно: и на что молокососам книга пророческая, что им с ней делать?! Вслух же сказал:

— Книга сия зело удивительна, и азбука в ней неведома. По воле Божией ниспослана Егорьевской обители на уразумение и знаний приумножение. Негоже господень знак отдавать первому встречному.

Казначей кинул из-под тяжелых век выжидающий взгляд на гостей и удовлетворенно отметил, что фраза достигла цели — длинный отрок подскочил и стал что-то быстро нашептывать на ухо своему товарищу. Тот кивнул и, сторожко глядя на невозмутимого казначея, произнес:

— Из ваших слов я заключаю: вы не верите, что книга принадлежит нам? Что ж, может быть, вы позволите хотя бы ознакомиться с ней? В ваших книжных подвалах.

Казначей сожалеюще развел руками и вздохнул:

— Не в моей воле. Сии диковины на поглядение мирянам токмо с позволения отца Михаила — архимандрита, даются. А отец Михаил, — он еще раз лицемерно вздохнул, — в отлучке. Воротится, коли на то воля Божья, чрез две седьмицы.

Отец Амвросий смиренно опустил голову, успев заметить, как белобрысый отрок сверкнул глазами и яростно шепнул:

— Во, даёт! Врет и не краснеет!

Казначей притушил ресницами острый взгляд и сделал вид, что не услышал.

Темноволосый гость сжал зубы. Сделав усилие над собой, он продолжал тем же учтивым тоном:

— Если мы сможем привести человека, который подтвердит, что книга принадлежит нам, согласится ли обитель вернуть ее?

Казначей секунду молчал. Он предвидел и боялся этого. Конечно, при желании можно проследить путь книги. А ежели в мошне завалялась пара-другая ефимков, то и свидетели найдутся. Черт бы побрал этих резвых юнцов! Отец Амвросий даже не обратил внимания на святотатство — он лихорадочно искал выход. Лицо же его в это время лишь еще больше обтянулось, под совсем опустившимися веками залегла хмурая тень. В келье сгустилась тяжелая тишина. Гости ждали. Казначей поднял голову. От непроницаемых глаз в тени надбровных дуг веяло опасностью глубокого омута. Равнодушно прозвучал ответ:

— На всё воля Божья. Ищите и обрящете.

Отец Амвросий прошелся по келье. Его раздраженные шаги прервал неясный шорох. Дверь несмело приоткрылась.

— Отче… — прошелестел бесплотный голос.

Казначей порывисто обернулся:

— Брат Перфилий?! Тебя-то и ожидаю.

— Внимаю, отче, — у дверей смиренно склонился темный силуэт.

— Во славу Божию труды предстоят, брат Перфилий. Господь знак дал — власти Антихристовой конец грядет. Готов ли орудием Божьим послужить?

С пергаментного лица монаха сверкнули сухим желтым блеском внимательные глаза. Под рясой неожиданной мощью шевельнулись согбенные плечи.

— Ведома тебе, отец Амвросий, моя преданность, — глаза чернеца устремились на казначея. — Что делать-то?

— Двух отроков иноземных видал?

— Черного да белого? Что у брата Елизария в подвале сидели?

— Они. Отроки сии — слуги Антихристовы. Зело вреда много причинить могут обители.

— Молоды больно, — разрешил себе усомниться Перфилий.

— Молоды?! Али не ведомо тебе, что Антихрист власть забрал десяти годов от роду? — угрожающе нависла над монахом высокая фигура казначея. — Молоды! Кабы молодость помехой была!.. — отец Амвросий не сразу успокоился. — Юнцы сии желают знак Божий — книгу вещую забрать. Допустить того нельзя.

— Так, может, их… — тихий голос монаха сладострастно задрожал, хищные пальцы медленно сжались в кулак.

— Не торопись, брат Перфилий, — казначей укоризненно качнул головой. — Время терпит. А вот проследить неплохо. Хотят они мужичка того найти, что подтвердит, будто книга сия им надлежит. Так вот не надо бы этого. Разумеешь? — бархатный голос отца Амвросия приобрел какой-то малиновый оттенок.