27 августа 1942 года, вскоре после ареста Базена, капитан Питер Черчилль прибыл во Францию со своей третьей миссией. Французскому отделению SOE удалось создать достаточно эффективно функционирующие подпольные сети на севере, юго-востоке и в центре Франции, однако ситуация на юге оставалась хаотичной и непредсказуемой. А отношения между британским правительством и Национальным комитетом де Голля никак не налаживались.

Словно для того, чтобы еще более усложнить ситуацию, летом 1942 года во Францию начали прибывать первые американские агенты. Это было еще до формального объединения SOE и OSS, создавшего собственный лондонский офис под руководством полковника Артура Ро-узборо. Американцы решили действовать самостоятельно, причем это явилось следствием официальной политики Вашингтона, предпочитавшего генерала Жиро генералу де Голлю. Паутина политических интриг уже окутала Северную Африку, что не могло не отразиться и на ситуации на юге Франции. Позиции SOE в этом регионе начали неуклонно слабеть. Процесс еще более ускорился после ареста Базена, которому кое-как удавалось справляться с трудностями политического характера.

В то время на юге Франции находилось несколько первоклассных офицеров SOE, однако большинство агентов было молодыми людьми, не имевшими жизненного опыта и не обладавшими дипломатическими талантами. Они не могли разобраться в сложных и запутанных взаимоотношениях между противоборствующими группами Сопротивления и чувствовали себя потерянными.

Питер Черчилль должен был стать организатором. И он старался выполнить свое задание как можно лучше, несмотря на немалые трудности. После войны барон де Мальваль и ряд его товарищей попытались взвалить на Черчилля ответственность за провалы, произошедшие при приеме людей и грузов в Виноне – в ноябре, в Шануане – в декабре и в Перигё в январе 1943 года. Я внимательно изучил документы барона де Мальваля, в которых он обвинял Черчилля в грубых ошибках. Кроме того, я проанализировал соответствующие отрывки из книги Черчилля «Дуэль умов», где он признает ряд ошибок и объясняет их причины. Он привел запрос Букмастера: «Что случилось в Виноне?» – и радиосообщения после декабрьского провала: «Что остановило вас в Арле?» – «Виноват. Примите мои глубокие извинения» – таков был ответ (Черчилля). Тот факт, что Черчилль всегда честно признавал свои ошибки, бесспорно свидетельствует в его пользу.

Еще один упрек, адресованный Черчиллю, заключался в его пренебрежении вопросами безопасности.

После ареста Черчилля и Одетты Сэнсом в Сен-Жорьёз в апреле 1943 года был схвачен и сам барон де Мальваль. Его взяли 13 июля 1943 года в Париже. На допросе в гестапо ему показали несколько листков бумаги, один из которых дали прочитать. Это оказалась копия сообщения, найденная в кармане у Питера Черчилля при его аресте.

«После приземления во Франции семеро пассажиров отправятся прямо на «Виллу Изабель» барона де Мальваля по адресу Рут-де-Фрежю, Канн».

Барон и его супруга несколько месяцев провели в тюрьме Фресны. Мальваль подвергался жестоким пыткам и потерял один глаз. Поэтому его недовольство агентом вполне объяснимо. Однако нет никаких явных доказательств того, что причиной арестов явилось пренебрежение Черчиллем требованиями безопасности. Но в любом случае взаимные упреки свидетельствуют о том, что обстановка, в которой работали британские агенты и французские патриоты в Канне, была далека от нормальной.

Через пятнадцать лет после окончания войны Питера Черчилля обвинили в том, что он даже не попытался спасти капитана Франсиса Базена. Этот упрек не совсем справедлив, потому что в этот период Черчилль только что прибыл в Канн и еще не владел ситуацией. Он не имел ни малейшей возможности похитить Базена из тюремной камеры. Черчилль неоднократно беседовал на эту тему с Картом (Жераром). В книге «Дуэль умов» он пишет, что именно ему ответил Карт: «Завтра Лорана (кличка Базена) везут в Лион. Мои люди сядут на тот же поезд, выберут наиболее подходящий момент и освободят его. Затем мы его спрячем на ферме. Мы рассматривали возможность освободить его еще в Ницце, по дороге на станцию, но сочли это предприятие слишком рискованным».

Люди Карта действительно сели на поезд и вместе с заключенным и его охранниками доехали до Лиона, но так и не сумели его освободить. В Лионе Базен провел три месяца в темной камере в форте Монтлук. Жерар поручил своему заместителю Анри Фраже разработать план по освобождению Базена. Тот вместе с полковником Вотраном съездил в Лион и переговорил с командующим армии Виши полковником Тренье. Примерно в это время на сцене появилась Вирджиния Холл (Мари). Полковник Гренье отказался немедленно освободить Базена, однако дал слово чести, что сделает это, если в зону Виши войдут немецкие войска.

26 ноября Лион был оккупирован немцами. Вирджиния Холл сразу же поспешила к полковнику Гренье, чтобы напомнить о данном им обещании. Полковник вроде бы готов был помочь, но комендант тюрьмы наотрез отказался освободить Базена без письменного приказа командующего войсками региона генерала Мэра. Переговоры шли десять часов. В конечном итоге председатель военного трибунала все-таки подписал нужный приказ. 28 ноября Базена освободили, но ему пришлось поспешно скрываться, так как немецкие патрули уже обшаривали город, разыскивая его. С помощью капитана Лазаря Рашелена (Люсьен), офицера отдела ДФ из Марселя, Вирджиния Холл довезла Базена до Монт-Дора. Он был очень слаб и нуждался в медицинской помощи, но, несмотря ни на что, он должен был быстро двигаться. Друзья доставили его в убежище в Оверни, затем в Ним, откуда, согласно договоренности, его должен был забрать «лизандер». Но по дороге на подготовленную посадочную площадку Базен сломал ногу. Наконец, 21 декабря Анри Дерикур (Гилберт) посадил его в самолет, который доставил несчастного в Лондон. До самого конца войны Базен работал инструктором в Болье и в штабе на Бейкер-стрит.

Андре Жерар очень старался помочь Базену, которого глубоко уважал и с которым собирался сотрудничать. Однако с преемником Базена – Питером Черчиллем – у него сложились не слишком хорошие отношения. Жерар был довольно тяжелым человеком, Черчиллю нередко приходилось терпеть вспышки его необузданного темперамента. Когда отношения между де Голлем и британским правительством вконец накалились, и в то же время к лидерам французского Сопротивления стали проявлять повышенный интерес американцы, Жерар всерьез задумался, не перейти ли ему на сторону де Голля, при этом обеспечив себе покровительство американцев и порвав с SOE.

Он постоянно требовал у Лондона деньги и оружие, настаивал на том, чтобы радиопередачи вели только его люди, а не офицеры SOE. Он обвинил Ньюмена (Жюльена), который передавал все его сообщения, в неподчинении приказам и тайном планировании его ареста. Питеру Черчиллю пришлось даже отослать Ньюмена обратно в Англию, чтобы хоть немного утихомирить разбушевавшегося Жерара.

Однажды, когда Питер Черчилль принес ему очередные 650 тыс. франков, он швырнул пакет на стол и с пафосом воскликнул: