Они вели частые и долгие беседы. Блейхер сказал Марсаку, что вытащит его из тюрьмы, если тот поможет ему связаться с союзниками. Лучше всего, если они вместе отправятся в Лондон. Марсак ответил, что никогда не любил фантастику и, кроме того, не видит ни одной причины доверять офицеру абвера.

Хуго Блейхер обладал воистину удивительным даром убеждения. Со временем он все-таки сумел завоевать доверие Марсака. Последней каплей явилось то, что он назвал имена нескольких офицеров, убежденных противников нацизма, которым удалось бежать в Англию. Главное, втолковывал он, – это выйти на Лондон, передать ему сведения о немецком офицере абвера, желающем перейти на сторону союзников, и попросить выслать за ними «лизандер». Проведя несколько дней в размышлениях, Марсак пообещал организовать это путешествие, но потребовал, чтобы его выпустили из тюрьмы, так как ему необходимо обсудить ситуацию с товарищами.

Такое решение категорически не устраивало Блейхера. Он объяснил Марсаку, что не может отпустить его из тюрьмы своей властью. Ему необходимо доложить полковнику, что Марсак согласился сотрудничать и готов начать работать на абвер. Только тогда он будет освобожден и они смогут претворить в жизнь свой тайный план бегства в Лондон. Но полковник обязательно потребует доказательства доброй воли Марсака.

«Мне нужны имена, адреса членов вашей группы, местонахождение радиопередатчиков… иначе полковник мне не поверит. Я не прошу о многом, но поймите, мне необходимо как-то оправдать ваше освобождение».

На это француз гордо отвечал, что никогда и никому не давал повода считать себя предателем. А Блейхер, очевидно, лишился рассудка, если хотя бы на минуту мог предположить, что он, Марсак, способен выдать своих товарищей. Уж лучше смерть в концлагере.

Ловушка была расставлена, но не сработала. Однако Блейхер и не думал сдаваться. Он принес Марсаку хорошие сигареты, еду и позаботился, чтобы с ним прилично обращались.

Еще несколько дней и ночей Марсак напряженно думал. В конце концов он согласился дать Блейхеру адрес своей жены и два письма к товарищам, с которыми немцу следовало повидаться. Если они одобрят план, то сами пошлют радиограмму в Лондон. Нельзя не признать, что Марсак был очень осторожен. Он сказал, что его жена проводит отпуск в горах Савойи и живет на маленькой вилле в Сен-Жорьез. Если же ее там по какой-нибудь причине не окажется, то один из местных друзей, Роже Барде, будет знать, где ее найти, и передаст письма. Марсак все еще пытался защитить своих близких.

Блейхер заявил, что представится мадам Мишель Марсак или мсье Роже Барде как капитан Генри из люфтваффе и объяснит, что является убежденным антифашистом и желает служить союзникам. Марсак грустно улыбнулся и заметил:

– Вы больше похожи на полковника, чем на капитана.

– Хорошо, – не стал спорить Блейхер, – тогда я буду полковником Генри.

4 апреля Блейхер совершил поездку в Сен-Жорьез. По прибытии на виллу он обнаружил здесь множество ящиков, тюков и чемоданов. Ее обитатели явно собирались в дорогу. Однако мадам Марсак обрадовалась, прочитав письмо от мужа, переданное ей гостем. В послании говорилось, что предъявителю настоящего послания можно доверять.

Роже Барде находился в отъезде, и полковник Генри встретился с ним несколько позже в маленьком привокзальном буфете. Барде был высоким, худощавым юношей с иссиня-черными волосами и живыми, темными глазами.

– Это вы приходили сегодня утром к мадам Марсак? – спросил он.

Полковник Генри молча протянул ему письмо от Марсака. После того как молодой человек ознакомился с посланием, мнимый Генри предложил ему поехать в Париж, где он сможет повидаться с Марсаком в тюрьме.

– Я надеюсь через несколько дней вытащить его из тюрьмы Фресн, – добавил он.

Барде согласился отправиться в Париж, но наотрез отказался ехать вместе с полковником Генри. Они договорились встретиться на следующий день, 3 апреля, в Париже в апартаментах Марсака, от которых у Барде были ключи. Прибыв в условленный час к Порт-д'Орлеан, Генри застал в квартире Барде еще двоих молодых людей. Он предложил всем троим навестить Марсака в тюрьме.

– Хорошо, – решил за всех Барде, – пошли. – Обернувшись к друзьям, он добавил: – Если я не вернусь через три часа, объявляйте тревогу всем нашим в Сен-Жорьез. Они знают, что делать.

Когда Блейхер и Барде вошли в камеру, Марсак не счел нужным скрывать свою искреннюю радость. Наконец он получил доказательство того, что Блейхер – настоящий друг. Марсак попросил Барде, чтобы тот срочно договорился насчет «лизандера».

– Это для меня единственная возможность выбраться отсюда и сохранить нашу организацию.

– Но ты же знаешь, что Пьер (Питер Черчилль) уехал… – Барде не был настроен столь оптимистично, как Марсак. – Не знаю, как я смогу передать информацию, да и на подготовку нужно время.

С последним замечанием Марсак не согласился, справедливо заметив, что, поскольку Пьер как раз находится в Лондоне, «получится даже проще. Он все поймет правильно и устроит для нас этот перелет. Немедленно отправляйся к товарищам и скажи Арно, чтобы он срочно передал информацию в Лондон».

Полковнику Букмастеру пришлось долго ждать приезда в Лондон для консультаций Питера Черчилля и Анри Фраже. Их удалось вывезти ночью 22-го при активной помощи Марсака. Этим же самолетом во Францию прилетели два агента – Франсис Каммэртс (Тоже) и Жорж Дюбурден, которые и уступили свои места в «лизандере» Черчиллю и Фраже. Уже на следующее утро долгожданные Питер и Поль встретились с полковником Букмастером в его секретных апартаментах в Орчард-Корт. Они оставались в Лондоне до 14 апреля.