— Думаю, на недельку застряну, может меньше, — продолжил Корягин, размышляя, сколько его продержал в клинике. Он надеялся, что не долго.

— Вот ведь зараза, умнеет на глазах! — с усмешкой пожаловался он своему отражению, чокнувшись с самим собой. — Такую свинью подложил. Молодец!

Расправившись с содержимым двух бутылок, немного поостыв в процессе, мужчина вынужден был признать, что его переигрывают. Причем, очень по хамски. Его соперник обошел давнишний договор о одноразовом использовании, связав ему при этом руки крепче некуда. Он даже приблизиться к этой гадалочке не мог, так как она была зачата в процессе разыгрывания одной из предыдущих партий, и, по сути, являлась результатом его вмешательства.

— Вот ведь поганец. И как додумался? — попенял он своему оппоненту, празднующему промежуточную победу в другом месте. — Посоветовали что ль?

Устроившись в любимом черном кресле, он, закусив губу, наблюдал за своей главной фигурой, размышляя, как бы еще подтолкнуть ее в нужном направлении. К месту действия он ее уже практически доставил. Скоро. А вот к процессу пока не подготовил.

— Сопротивляется, зараза, — констатировал он, видя внутреннюю борьбу и соревнование желаний с принуждением.

По условиям он не мог ее заставить, только направлять, подталкивать, а выходило не очень. За все время только с одежонкой и разобрался, да и то не полностью.

— Надо бы поднажать, — решил он, опустошая бокал. — И побыстрее.

Преодолевая дрожь в конечностях, Тамара заставила себя подняться и включить свет. На этот раз ей досталось сильнее. Царапины на бедре изувечили кожу глубокими и рваными бороздами, из которых сочилась сукровица.

"Шрамов конечно не останется, но неприятные ощущения на несколько ближайших дней мне обеспечены", — решила девушка, осторожно ощупывая пострадавшее место.

Сегодня ее любимица приложилась от души, но Мара не жаловалась, скорее испытывала благодарность к проявившей сознательность кошке. Ей необходимо было проснуться, потому что сон ужасающе походил на реальность. Даже сейчас, разбуженный вмешательством Джун рассудок еще не отпустили испытанные в забытьи ощущения, и мозг продолжал посылать тревожные сигналы нервным окончаниям.

Тяжело вздохнув, Тамара оставила в покое ногу и прошла на кухню. Половина третьего утра, воскресенье, спи сколько душе угодно, но возвращаться в кровать девушка не хотела. И знала почему.

Страшно. Страшно вновь потерять контроль над своим телом, и оказаться затянутой в сновидение подобного рода. Кому-то может они и нравятся, а ей нет.

— За что мне это? — сокрушенно посетовала Мара, горестно качая головой.

Запалив конфорку, Тамара наполнила чайник и поставила на плиту. Чашка крепкого, горячего кофе именно то, что доктор прописал. Или два, чтоб уж наверняка отпугнуть желание смежить веки. Кофеин — ее извечный союзник в борьбе со сном.

Зябко поведя плечами, она скрестила руки на груди и окунулась в темноту ночи за окном, стараясь не обращать внимания на смутное чувство тревоги, укоренившееся в душе.

Когда-то Мара любила ночь, бредила ее невесомыми ласковыми объятьями, считала ее до безумия романтичной и красивой. Россыпь мерцающих звезд на небе — огоньки душ, наблюдающих за ней откуда-то сверху. Плутающая тропинка млечного пути, убегающая в неизведанные страны, зазывая отправиться вместе с ней в невероятное путешествие. Острые края месяца, зацепившегося за небосвод, балансируя на которых, танцевал Маленький принц.

Когда-то ночь была сказкой. Когда-то… Но не сейчас.

Благоговение прошло с началом припадков, погрузивших ее во мрак, а теперь эти сны, пугающие и возбуждающие одновременно, будоражащие своей развязностью, окончательно лишили ночь сказочности.

Она сглотнула, представив себя на красных простынях, извивающуюся, жаждущую прикосновения чьих-то рук. Светлые пряди волос разметались по шелку наволочки, спина выгнута, острые вершинки груди устремлены к небесам в ожидании нежности, глаза подернуты дымкой желания, а губы шепчут — приди ко мне.

Этот шепот… Он не ее.

Девушка вздрогнула и тряхнула головой, прогоняя наваждение. Даже вспоминая увиденное во сне, она чувствовала, как приятное томление ожидания пробегает по коже, заставляя трепетать.

— Наваждение какое-то, — пожаловалась Тамара в темноту, не догадываясь об абсолютной истинности подобного утверждения.

Потемки, не потревоженные светом из коридора, шипение газа, бульканье закипающей в чайнике воды вдруг стали ей в тягость. Расстроенная, девушка щелкнула выключателем, и обои заиграли оранжевыми бликами, отражая свет ламп. Она сама выбрала это сочетание — белое на оранжевом. "Холод" гарнитура и "тепло" стен прекрасно совмещаемые рождали ощущение вечного лета, которое так нравилось хозяйке квартиры, создавали уют, всегда манящий задержаться подольше.