Шрифт:
Басечка скатился по деревянной скрипучей лестнице, выскочил из пронизанного острыми солнечными лучиками полумрака на двор, где уже фырчал мотором БА-10 из 205-й МСД.
«Лошади чужие, овес не свой, погоняй — не стой!» Чужое добро хозяйственному бульбашу было тоже жалко… но чуть менее, чем родное, батальонное…
А жизнь у Басечки была своя, личная, и поэтому ничего для капитана не стоила. Поэтому он лихо запрыгнул в машину, и броневик отважно выскочил на перекресток.
Дав выстрел из пушки и увидев, что пехота деловито подалась в стороны, пропуская панцеры вперед, Басечка еще помаячил туда-сюда, уклоняясь от вспыхнувших на дороге разрывов, а потом резко сдал назад, разумно полагая, что делу время, а потехе — час.
Увидев, что цель уходит, немецкие танки, как гончие по кровавому следу, устремились к перекрестку. И вот тогда, когда голова колонны, вначале было развернувшаяся в цепь, как вода в горлышко воронки, потекла стальным ручьем к узкости сходящихся дорог…
Начался час потехи…
Через час у перекрестка полыхал десяток немецких панцеров, горели окрестные домишки, крутились пылающие крылья старинного ветряка.
За мостиком задрал вверх ствол застрявший задними мостами в глубокой канаве подбитый броневик. У распахнутой двери — лицом в голубое, испачканное клубами черного дыма небо — лежит отважный капитан Басечка. Комбинезон на его широкой груди тихо тлеет.
Но Басечке — уже не больно…
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось…»
Остромечево… острые мечи…
24 июня 1941 года. 08 часов 00 минут.
Брест. Крепость
Две немецкие дивизии — 31-я и 45-я пехотные — штурмуют Крепость, защищаемую двумя БАТАЛЬОНАМИ! «Ауфтрагстактик»…
Так называлось это явление, выявленное еще в период Великой войны. А смысл очень простой. После того, как солдаты пересекают нейтральную полосу, практически невозможно передавать им какие-то приказы, а тем более руководить боем. Следовательно, командир обязан очертить задачи, проинструктировать в отношении деталей, предоставив принятие решений командирам низового уровня на местах.
В принципе, это открыл еще великий Суворов: «Каждый солдат должен понимать свой маневр!» Да, забыли в России заветы великого полководца…
А в Германии — после мясорубок Вердена и великих битв за «домик паромщика» — заново открыли. Die SturmAbteilungen — вот как это называлось.
Десять-двенадцать человек (число, эмпирически определенное как норма управления в кризисной ситуации еще Чингисханом), из них — один пулеметчик с помощником, два сапера, снайпер, санитар… остальные — отважные братишки-лансеры с гранатами и саперными лопатками в руках… не самые трусливые зольдатен шли в «штурмовики»!
И когда окопник Адольф вывел 8 ноября массы на улицы Мюнхена — его соратники украли и присвоили себе имя отважных воинов прошедшей войны…
Правда, не все из «штурмовиков» SA вовремя потом поняли, что Ноябрьская революция уже закончилась… но это уже совершенно другая история…
И вот теперь очень методично, профессионально, грамотно, новые «штурмовики» прогрызали советскую оборону…
Две дивизии, сказал автор?
Уважаемый читатель должен понять, что в атаку шли не все 34 000 человек личного состава…
БОЛЬШИНСТВО личного состава немецкой пехотной дивизии не входило именно в БОЕВОЙ состав… На одного с «сошкой» приходилось в среднем пять целых шесть десятых человек с «ложкой»! Включая обслуживающих походный дивизионный мясокомбинат, с коптильным цехом и специальной машиной, изготовляющей немецкие сосиски…
Так что на Крепость одномоментно шли около 2300 человек. Но этого было БОЛЬШЕ чем просто много…
Германская армия была армией-концентратом, вроде «Инвайт — просто добавь воды!».
Каждый немецкий рекрут, имевший как минимум незаконченное среднее образование, прошедший в школе военную подготовку, владеющий всеми видами стрелкового оружия, умеющий водить автомобиль и мотоцикл ДО призыва, направлялся в боевую часть лишь после полугодового цикла обучения.
Предполагалось, что унтер-офицер мирного времени — в военное время готовый младший офицер, а рядовой — готовый унтер-офицер… После ПРОГУЛКИ в Западную Европу ОНИ еще могли себе позволить такую роскошь.
И сейчас, уверенно применяясь к местности, поддерживаемые «штурмгешютц», штурмовые отряды приближались к валу…
Старый солдат Кныш все понимал… он уже видывал такое — в прошлую войну, когда, после обработки их позиций огромными «чемоданами», оставлявшими воронки величиной с деревенскую избу, и удушливыми газами, на засыпанные русские окопы шла Стальная дивизия фон дер Гольца. И знал очень простой рецепт, как удержать позицию — стиснуть зубы и стоять насмерть!
У изрытого огромными воронками «рондо редюита» — траншея… на площадке — старый верный «максим». За пулеметом Кныш, вторым номером чудом уцелевший ротный.