— Я собирался сделать ей предложение, продолжил я свою повесть.

— Ваша родня против?

Банальное предположение. Налицо злоупотребление чтением любовных романов. Всегда знал от книг один вред!

— Да весь мир против! — воскликнул я. — Но теперь…

— Переменили решения? Почему?

Я увидел, как сузились её глаза. Ей любопытно и противно. Она видела во мне соратника по полу своего спалившегося на альгвасильше муженька. А любопытство… все-таки она женщина, существо желающее знать больше чем сам бог. Эх, из-за них нас выперли из рая из-за них же не пустят и в ад.

"Дуришь бабе голову," — подавил я вздох. Еще не известно кому из нас противней. Вот он героизм во всей красе! Пусть попробует сука-биограф чего-нибудь приплести о благородстве и рыцарстве! Дело есть дело!

— Есть причина.

— Какова же причина?

— Вы!

— Я? — не удивилась ди Гошен, она ждала моих слов. Они польстили её самолюбию, но не более того. Донья Лидия не играла в амурные игры. Не играла и все!

— Два дня назад я увидел вас на ярмарке.

Я рухнул на одно колено. Сустав хрустнул от резкого движения.

"Хондроз его мать! А ты тут шашни разводишь. Лечится надо," — подумал я.

Ди Гошен мне не чуточку не нравилась. Нет, она была так сказать птица высокого полета, зря, что ли гусь на гербе, но право слово чего то не хватает. Должна быть в женщине что-то кроме 90-60-90, доброй улыбки, шевелюры блонди и голубоглазости…

Взгляд её стал настороженным.

— Думаю ваши слова не искренне.

— Они от сердца, — выдавил я.

Врать тошно… Одно дело когда тебе дурит голову тестостерон. Другое, когда ты делаешь работу. Это как у шлюхи. Процесс есть, а удовольствия нет.

— Мужское сердце? — иронично спросила она. — Где оно?

Где? Для одних выше пупка. Для других ниже. Кто сомневается, попробуйте перевернуть всем известную картинку символизирующую любовь, сердце пробитое стрелой". На что похоже? То-то…

— Мой законный супруг не задумываясь променял меня на вдову альгвасила. Вы видели её?

— Нет, — сокрыл я факт лицезрения её соперницы.

— А стоило увидеть. Тогда бы вы лучше поняли меня.

Упоминание вдовы окончательно выбило меня из колеи.

Графиня в сердцах сама подставила свой бокал. Я поднялся и налил вина с верхом.

— И чего вы хотите? — спросила она.

От её слов холодная волна по спине. Если она сейчас потащит в постель — опозорюсь! Все члены моего организма воспротивились. Сердце бойкотировало подачу крови в область таза и пещеристого тела, печень предостерегла покончит с собой циррозом, почки скандировали — Трезвость норма жизни! мочеполовая система в грубой форме предупредила — нынче только пописать. Неужели кобылиное молоко утратило живительную мощь?

"Надо провериться, — пообещал я себе, не в силах подавить эндокринно-ливерный бунт. — В ближайшее время, в ближайшем борделе."

— Так чего вы хотите от меня, — спросила она.

Ситуация требовала отступления.

Чего хочу? говорю я так медленно, словно пью каждый слог. Разве это важно? Важно чего хотите вы…

Я? она тянет с ответом. Ди Гошен не ожидала, что ей так ловко подсунут ответственность за дальнейшее.

Вы… подтверждаю я.

"А чего ты ждала? Предложения перепихнуться здесь и сейчас? Или омыть пальцы твоей руки горючими слезами и облобызать их?"

— Хорошо, — Ди Гошен не предлагая мне, выпила.

Выпила и выпила. Невдомек голубушке. Баба пьяная, п…зда — чужая. Я поддержал её. Может и мне поможет привести в повиновение забастовавший организм. Не корысти ради! Для общего дела терплю!

Пойдемте, позвала она.

Я подхватил с собой корзинку с фруктами и мадерой. Мы пошли длинными коридором и стали подниматься по лестнице.

"Башня", догадался я.

Открытие не привнесло ни радости ни тревоги.

Десять, двадцать, тридцать. Я слышал её учащенное дыхание. Поднялись на самый верх и вышли на балкон. После прохлады каменных лестниц ветер казался неприятно теплым.

Пришли…

Зачем мы здесь? спросил я ди Гошен.

Я прихожу сюда, когда… она прервалась, подставляя ветру и каплям дождя разгоряченное лицо. Когда отобьют Комплету. Когда небо плачет над судьбами людей копошащихся внизу.

Как же, есть небу дело до них! Так, брызнет водичкой, на тех кто умыться забыл.

Вступительное слово ди Гошен мне не понравилось. Плакать мне в жилетку о тяжелой судьбе не следует. У самого судьба как у бурлака. Грехов баржа, с места не сдвинешь, а от всех стараний, только задний выхлоп и получается. Но нужно что то говорить…